Paroles et traduction Александр Башлачев - Слёт - симпозиум (Москва. 19 мая 1995 года) (Live)

Слёт - симпозиум (Москва. 19 мая 1995 года) (Live)

Куда с добром деваться нам в границах нашей области?
У нас - четыре Франции, семь Бельгий и Тибет.
У нас есть место подвигу. У нас есть место доблести.
Лишь лодырю с бездельником у нас тут места нет.
А так - какие новости? Тем более, сенсации...
С террором и вулканами здесь все наоборот.
Прополка, культивация, мели-мели-мели - орация,
Конечно, демонстрации. Но те - два раза в год.
И все же доложу я вам без преувеличения,
Как подчеркнул в докладе сам товарищ Пердунов,
Событием высокого культурного значения
Стал пятый слет-симпозиум районных городов.
Президиум украшен был солидными райцентрами -
Сморкаль, Дубинка, Грязовец и Верхний Самосер.
Эх, сумма показателей с высокими процентами!
Уверенные лидеры. Опора и пример.
Тянулись Стельки, Чагода... Поселок в ногу с городом.
Угрюм, Бубли, Кургузово, потом Семипердов.
Чесалась Усть-Тимоница. Залупинск гладил бороду.
Ну, в общем, много было древних, всем известных городов.
Корма - забота общая. Доклад - задача длинная.
Удои с дисциплиною, корма и вновь корма.
Пошла чесать губерния. Эх, мать моя целинная!
Как вдруг - конвертик с буквами нерусского письма.
Президиум шушукался. Сложилась точка зрения:
- Депеша эта с Запада. Тут бдительность нужна.
Вот, в Тимонице построен институт слюноварения.
Она - товарищ грамотный и в аглицком сильна...
- С поклоном обращается к вам тетушка Ойропа.
И опосля собрания зовет на завтрак к ней...
- Товарищи, спокойнее! Прошу отставить ропот!
Никто из нас не завтракал - у нас дела важней.
Ответим с дипломатией. Мол, очень благодарные,
Мол, ценим и так далее, но, так сказать, зер гут!
Такие в нашей области дела идут ударные,
Что даже в виде исключения не вырвать пять минут.
И вновь пошли нацеливать на новые свершения.
Была повестка муторной, как овсяной кисель.
Вдруг телеграмма: - Бью челом! Примите приглашение!
Давайте пообедаем. Для вас накрыт Брюссель.
Повисло напряженное, гнетущее молчание.
В такой момент - не рыпайся, а лучше - не дыши!
И вдруг оно прорезалось - голодное урчание
В слепой кишке у маленького города Шиши.
Бедняга сам сконфузился! В лопатки дует холодом.
А между тем урчание все громче и сочней.
- Позор ему - приспешнику предательского голода!
Никто из нас не завтракал! дела для нас важней!
- Товарищи, спокойнее! Ответим с дипломатией.
Но ярость благородная вскипала, как волна.
- Ту вашу дипломатию в упор к отцу и матери! -
Кричала с места станция Октябрьская Весна.
- Ответим по-рабочему. Чего там церемониться.
Мол, на корню видали мы буржуйские харчи! -
Так заявила грамотный товарищ Усть-Тимоница,
И хором поддержали ее Малые Прыщи.
Трибуну отодвинули. И распалили прения.
Хлебали предложения как болтанку с пирогом.
Объявлен был упадочным процесс пищеварения,
А сам Шиши - матерым, но подсознательным врагом.
- Пущай он, гад, подавится Иудиными корками!
Чужой жратвы не надобно. Пусть нет - зато своя!
Кто хочет много сахару - тому дорога к Горькому!
А тем, кто с аппетитами - положена статья...
И населенный пункт 37-го километра
Шептал соседу радостно: - К стене его! К стене!
Он - опытный и искренний поклонник
стиля "ретро",
Давно привыкший истину искать в чужой вине.
И диссидент Шиши горел красивым синим пламенем.
- Ату его, вредителя! Руби его сплеча!
И был он цвета одного с переходящим знаменем,
Когда ему товарищи слепили строгача.
А, впрочем, мы одна семья - единая, здоровая.
Эх, удаль конармейская ворочает столы.
Президиум - "Столичную", а первый ряд - "Зубровую",
А задние - чем бог послал, из репы и свеклы.
Потом по пьяной лавочке пошли по главной улице.
Ругались, пели, плакали и скрылись в черной мгле.
В Мадриде стыли соусы.
В Париже сдохли устрицы.
И безнадежно таяло в Брюсселе крем-брюле.

Symposium-Meeting (Moscow. May 19, 1995) (Live)

Where can we find good within our region's bounds, my dear?
We have four Frances, seven Belgiums, and a Tibet right here.
There's space for feats of valor, a place for bravery to shine,
But for the lazy idler, there's no place to call mine.
So, what's the news, darling? Any thrilling sensation?
With terror and volcanoes, it's quite the opposite situation.
Weeding, cultivating, endless "meli-meli" oration,
Demonstrations, of course, but only twice a year, my dear.
Yet, without exaggeration, I must report to you,
As comrade Perdunov emphasized in his address so true,
An event of high cultural significance took place,
The fifth symposium-meeting of our district towns with grace.
The presidium was adorned with solid district centers' might -
Smorkal, Dubinka, Gryazovets, and Verkhniy Samoser so bright.
Oh, the sum of indicators with percentages so high!
Confident leaders, a support and example to the sky.
Stelki, Chagoda stretched out... Settlements keeping pace with towns.
Ugryum, Bubly, Kurguzovo, then Semiperdov, with frowns.
Ust-Timonitsa scratched itself. Zalupinsk stroked its beard.
Well, in short, there were many ancient towns, known and revered.
Fodder is a common concern. Reports - a lengthy task.
Milk yields with discipline, fodder, and fodder once more we ask.
The province started scratching. Oh, my virgin land so dear!
Suddenly, an envelope with letters in a foreign script appeared.
The presidium whispered, a viewpoint came to light:
- This dispatch is from the West, we must be cautious and tight.
See, in Timonitsa, an institute of salivation is built.
She's a literate comrade, in English quite skilled...
- Aunt Europe addresses you with a bow so polite,
And after the meeting, invites you for breakfast, what a delight...
- Comrades, calm down! Please cease this murmur and fuss!
None of us have breakfasted, we have more important matters to discuss.
We'll reply with diplomacy. Say, we're very grateful indeed,
We appreciate it and so on, but " зер гут," is what we plead.
In our region, things are moving at a striking pace,
Even as an exception, we can't spare five minutes, not a trace.
And again, we set our sights on new achievements to attain.
The agenda was as tiresome as oatmeal, it was a pain.
Suddenly, a telegram: - I bow low! Accept the invitation!
Let's have lunch together. Brussels is set for your delegation.
A tense, oppressive silence hung in the air so thick,
In such a moment, don't twitch, better not even breathe a lick!
And suddenly it pierced through - a hungry rumbling sound,
In the cecum of the small town of Shishi, it was found.
The poor fellow was embarrassed! Coldness blew down his spine,
Meanwhile, the rumbling grew louder, richer, and more divine.
- Shame on him, a minion of treacherous hunger's sway!
None of us have breakfasted! We have more important matters today!
- Comrades, calm down! We'll respond with diplomacy's art,
But noble fury boiled up like a wave, tearing us apart.
- To hell with your diplomacy! -
Shouted Oktyabrskaya Vesna station, taking a stand.
- We'll answer like workers do. No need for ceremony's show,
We've seen through your bourgeois grub, that's all we need to know! -
So declared the literate comrade Ust-Timonitsa with pride,
And the Malyye Pryshchi echoed her, standing side by side.
The tribune was pushed aside, debates ignited with heat,
They slurped up proposals like a sweet porridge treat.
The digestive process was declared decadent and low,
And Shishi himself - a hardened, subconscious foe.
- Let him choke on Judas' crusts, the scoundrel, it's his due!
We don't need foreign food. Let it be scarce, but ours, it's true!
Whoever craves much sugar - the road to Gorky lies ahead!
And for those with appetites - an article instead...
And the populated point at the 37th kilometer,
Whispered to its neighbor with joy: - To the wall with him! Let's make him suffer!
He's an experienced and sincere admirer of "retro" style,
Long accustomed to seeking truth in others' guilt and guile.
And dissident Shishi burned with a beautiful blue flame,
- Get him, the saboteur! Hack him down, bring him to shame!
And he was the same color as the passing banner's hue,
When his comrades gave him a harsh sentence, through and through.
But anyway, we're one family - united, strong, and sound,
Oh, the cavalry's prowess turns the tables around.
The presidium gets "Stolichnaya," the front row "Zubrovaya" fine,
And the back rows - whatever God sends, turnip and beet wine.
Then, drunk and disorderly, they walked down the main street,
Swearing, singing, crying, disappearing into darkness, bittersweet.
In Madrid, the sauces grew cold, their flavors gone,
In Paris, oysters perished, their lives withdrawn.
And in Brussels, the crème brûlée hopelessly melted away,
A feast untouched, a story for another day.