Paroles et traduction Андрей Макаревич - Пооткрывали вновь церквей...

Пооткрывали вновь церквей...

Пооткрыли вновь церквей, будто извиняются,
И звонят колокола в ночь то там, то тут,
Только Бога нет и нет, ангел не является,
Зря кадилом машет поп и бабушки поют,
И бабушки поют.

А Бог оставил нам в наказ старые инструкции,
Почерневший образок, высохший елей,
Ну а Сам покинул нас после революции,
И теперь в других краях, где живут светлей.

Мимо кассы - чтоб быстрей, взял портвейн Таврический,
Возвращаюсь и смотрю - верится с трудом:
Кто-то в черном у дверей смотрит иронически.
Отпираю дверь ключом, приглашаю в дом

Толь виденье, толь обман, толь к беде, толь к радости,
Толь плевать через плечо, толи голосить...
Достаю второй стакан, набираюсь храбрости:
Мне так много у него следует спросить.

Я давно другим не лгал, врать вообще не хочется,
Только вот не врать себе во сто крат трудней...
Я хочу спросить у Вас, Ваше Одиночество:
Как бы веру сохранить и что мне делать с ней?

А еще вопрос такой: каково покойникам?
Отчего маршрут туда день и ночь открыт,
Но в конце не ждет покой с тихим светлым домиком,
Не хранят меня глаза Ваших Маргарит?

Я бы был ужасно рад слышать Ваше мнение...
Только молча гость сидел, попивал вино,
Досмотрел программу "Взгляд", депутатов прения,
На часы взглянув, зевнул и вылетел в окно

И в раскрытое окно ночь глядит загадочно,
Дыры звезд на платье тьмы – драный материал.
Дел, как видно, у него без меня достаточно,
Ну а может, он, как мы, силу утерял?
Ну а может, он, как мы, знанье утерял?
Ну а может, он, как мы, веру утерял?

They reopened the churches...

They reopened the churches, as if they were apologizing,
And the bells toll at night here and there,
Only there is no God, and the angels do not appear,
In vain the priest waves the censer and the grandmothers sing,
And the grandmothers sing.

And God left us with old instructions,
A blackened icon, withered sacred oil,
But He Himself left us after the revolution,
And now in other lands, where they live brighter.

Past the checkout - to be quicker, I grabbed Tavrichesky port wine,
I return and look - it's hard to believe:
Someone in black is looking ironically at the door.
I unlock the door with a key, I invite into the house

Whether a vision, whether a deception, whether for good or for joy,
Whether to spit over the shoulder, or cry...
I take out a second glass, I pluck up courage:
I have so many questions to ask him.

I have long not lied to others, I do not want to lie at all,
Only not to lie to myself is a hundred times more difficult...
I want to ask you, Your Loneliness:
How can I keep the faith and what should I do with it?

And another question: how are the dead?
Why is the route there open day and night,
But at the end there is no peace with a quiet bright house,
Don't the eyes of Your Margarets keep me?

I would be very happy to hear Your opinion...
Only the guest sat in silence, sipping wine,
He watched the program "Vzglyad", the debates of the deputies,
Having looked at his watch, he yawned and flew out the window

And the night looks mysteriously into the open window,
The holes of the stars on the dress of darkness are torn material.
Apparently, he has enough business without me,
Or maybe he, like us, has lost his strength?
Or maybe he, like us, has lost his knowledge?
Or maybe he, like us, has lost his faith?