Paroles et traduction Вася Обломов - Национальная идея

Национальная идея

Порубал Иван Царевич змея, пробудил царевну ото сна,
А национальная идея между тем осталась неясна.
Сжег в печи лохмотья жабьей кожи, выкрав их, пока жена спала.
Акция сработала, но тоже ясности особой не внесла.
А проблем добавилось к тому же - был эффект совсем не тот, что ждал:
Обстановка в доме стала хуже и возник классический скандал.
Проломил Иван дыру в заборе и ушел на подвиги с мечом.
Срезал все дубы у Лукоморья, на одном сундук нашел, причем.
Разломал Иван сундук на части - даже не мечом, а головой.
Думал, в сундуке найдется счастье, а нашелся заяц - как живой.
И сказал Иван, мол, эта шутка - не смешная, как плевок в лицо.
Зайца разрубил, а в зайце - утка. Утку разломал - а там яйцо.
И уже предчувствуя победу, взял Иван минутный перекур.
И разбил яйцо - как били деды золотые яйца личных кур.
И в ошметках скорлупы и слизи, медленно стекавшей по стволу,
Наш Иван Царевич, взгляд приблизив, обнаружил ржавую иглу.
И рефлекс, отточенный веками, снова в этом случае не спит:
Бац! Сломал иглу двумя руками заработав гепатит и СПИД.
И убил Бессмертного Кощея, и дворец Кощея сжег дотла.
А национальная идея так же непонятна, как была.
А домой вернулся - там всё то же: мусор, грязь, поломанный забор,
Запах жженой лягушачьей кожи и в глазах жены немой укор.
Плюнул на пол, выбил дверь ногою и ушел геройствовать в ночи.
Пободался с Бабою Ягою - на лопате сжег ее в печи.
Сжег избу куриную в нагрузку, а затем, отчаян и жесток,
Запихал с размаху прямо в гузку Соловью-разбойнику свисток.
А затем вскричал Иван с тоскою: "Господи, ну господи, ну шо?
Шо бы нам сломать еще такое, чтобы разом стало хорошо?"
Где же эта штука? Кто я? Где я? А ведь скоро сказочке конец!
Тут национальная идея стала проясняться наконец.
Даже сам Господь расправил руку, гордо обводя родимый край:
"Верно мыслишь! Есть в России штука, поломать ее - и будет рай!"
В общем, цель, задача и работа - и в быту, и в сказках, и в кино
- Это взять и поломать чего-то. Но чего - понять нам не дано.
Что бы нам такое поломать бы? Но ломаем - и понятно: зря.
Вот сожгли помещечьи усадьбы. Вот убили веру и царя.
Кулака, эсера и кадета, нэпмана, затем большевика.
Если кто-то не поломан где-то - значит не дошла еще рука.
Всех переломали, вроде чисто. Счастье наступило? Вот же х*р!
Ладно, поломали коммунистов. Поломали весь СССР.
Если в годы прежнего застоя мы сносили храмы с площадей,
То теперь, полив святой водою, разломали статуи вождей.
Следом поломали демократов, снова укрепили вертикаль.
Что ни поломаешь — все утрата. Что ни поломаешь — будет жаль.
Бьемся, бьемся, вкладываем душу, искренне ломаем, как никто!
Только каждый раз, чего порушим, всё опять окажется не то!
Ждем мы, что возвысится культура, возродятся фабрики, кино,
И в музей вернется жабья шкура, что спалили мы давным-давно.
Пропадут коррупция и пробки, медицина встанет в полный рост...
Но никто не слышит голос робкий, а ответ необычайно прост:
Чтоб Иван Царевич вышел принцем и от бед избавился на раз,
Поломать-то нужно главный принцип: принцип все ломать, что видит глаз.

National Idea

Ivan Tsarevich chopped up the serpent, awakening the princess from her sleep,
But the national idea, meanwhile, remained unclear, my sweet.
He burned the froggy skin rags in the oven, stealing them while his wife slept deep.
The action worked, but it also didn't bring much clarity, I weep.
And more problems arose, the effect wasn't what he'd sought:
The atmosphere at home worsened, and a classic scandal was fought.
Ivan broke a hole in the fence and went on adventures with his sword,
He cut down all the oaks by Lukomorye, and on one, he found a chest, adored.
Ivan smashed the chest to pieces, not even with his sword, but with his head,
He thought happiness would be inside, but a hare jumped out instead.
And Ivan said, "This joke's not funny, it's like a spit in the face,"
He chopped the hare, and inside was a duck. He broke the duck - and there was an egg in its place.
Already anticipating victory, Ivan took a quick smoke break,
And smashed the egg - like grandfathers used to smash their golden hens' eggs, for goodness sake.
And in the fragments of shell and slime, slowly dripping down the trunk,
Our Ivan Tsarevich, bringing his gaze closer, found a rusty needle, sunk.
And the reflex, honed over centuries, didn't sleep in this case:
Bam! He broke the needle with both hands, earning hepatitis and AIDS, a disgrace.
He killed Koschei the Deathless and burned his palace to the ground,
But the national idea remained as unclear as it was found.
He returned home - everything was the same: trash, dirt, a broken fence,
The smell of burnt froggy skin and his wife's silent offense.
He spat on the floor, kicked the door down, and went out to be a hero in the night,
He fought Baba Yaga - and burned her in the oven on a shovel, with all his might.
He burned the chicken-legged hut as a bonus, and then, desperate and cruel,
He shoved a whistle right up the Nightingale the Robber's rear end, the fool.
And then Ivan cried out with longing, "Lord, oh Lord, what's the deal?
What else can we break to make everything suddenly feel ideal?"
Where is this thing? Who am I? Where am I? The story's ending soon, you see!
Here, the national idea finally started to become clear to me.
Even the Lord himself stretched out his hand, proudly circling his native land:
"You're right! There's a thing in Russia, break it - and paradise will be at hand!"
In general, the goal, the task, the work - in life, in fairy tales, and on the screen,
Is to take and break something. But what - we're not allowed to glean.
What should we break? But we break - and it's clear: in vain.
We burned down the landowners' estates. We killed faith and the Tsar, it's plain.
The kulak, the Socialist-Revolutionary, and the Kadet, the NEPman, then the Bolshevik,
If someone's not broken somewhere - it means the hand hasn't reached them yet, quick!
We've broken everyone, seemingly clean. Has happiness arrived? Hell no!
Okay, we broke the communists. We broke the entire USSR, yo.
If in the years of the former stagnation we demolished churches from the squares,
Now, after sprinkling them with holy water, we broke the statues of leaders, without cares.
Next, we broke the democrats, strengthening the vertical once more,
Whatever you break - it's all a loss. Whatever you break - you'll deplore.
We fight, we fight, we put our soul into it, we sincerely break like no one else can,
But every time we destroy something, it turns out to be the wrong plan!
We wait for culture to rise, for factories and cinema to be reborn,
And for the froggy skin we burned long ago to return to the museum, forlorn.
For corruption and traffic jams to disappear, for medicine to rise to its full height...
But no one hears the timid voice, and the answer is incredibly light:
For Ivan Tsarevich to become a prince and be rid of troubles at once,
The main principle needs to be broken: the principle of breaking everything in sight, dunce.