Paroles et traduction Григорий Лепс - Ошибка вышла

Ошибка вышла

Я был и слаб, и уязвим, дрожал всем существом своим
Кровоточил своим больным истерзанным нутром
И словно в пошлом попурри огромный лоб возник в двери
И озарился изнутри огромным недобром

Но властно дёрнулась рука: "Лежать лицом к стене!"
И вот мне стали мять бока на липком топчане
А самый главный сел за стол, вздохнул осатанело
И что-то на меня завёл, похожее на дело
И что-то на меня завёл, похожее на дело

Вот в пальцах цепких и худых смешно задёргался кадык
Нажали в пах, потом под дых, на печень-бедолагу
Когда давили под ребро, как ёкало мое нутро
И кровью харкало перо в невинную бумагу!

В полубреду, в полупылу разделся донага
В углу готовила иглу мне старая карга
И от корней волос до пят по телу ужас плёлся
А вдруг уколом усыпят, чтоб сонный раскололся?
А вдруг уколом усыпят, чтоб сонный раскололся?

Он, потрудясь над животом, сдавил мне череп, а потом
Предплечья мне стянул жгутом и крови ток прервал
Я, было, взвизгнул, но замолк, сухие губы на замок
А он кряхтел, кривился, мок, писал и ликовал

Он в раж вошёл, знакомый раж, но я как заору
"Чего строчишь? А ну, покажь секретную муру!"
Подручный, бывший психопат, вязал мои запястья
Тускнели, выложившись в ряд, орудия пристрастья
Тускнели, выложившись в ряд, орудия пристрастья

Я тёрт, и бит, и нравом крут, могу вразнос, могу враскрут
Но тут смирят, но тут уймут, я никну и скучаю
Лежу я голый, как сокол, а главный шмыг да шмыг за стол
Всё что-то пишет в протокол, хоть я не отвечаю

Нет, надо силы поберечь, а то ослаб, устал
Ведь скоро пятки станут жечь, чтоб я захохотал
Держусь на нерве, начеку, но чувствую отвратно
Мне в горло всунули кишку, я выплюнул обратно
Мне в горло всунули кишку, я выплюнул обратно

Я взят в тиски, я в клещи взят, по мне елозят, егозят
Всё вызвать, выведать хотят, всё пробуют на ощупь
Тут не пройдут и пять минут, как душу вынут, изомнут
Всё испоганят, изомнут, ужмут и прополощут

"Дыши, дыши открытым ртом, да выдохнешь — умрёшь"
У вас тут выдохни, потом навряд ли вдохнёшь
Во весь свой пересохший рот я скалюсь: "Ну, порядки
Со мною номер не пройдёт, товарищи-ребятки"
Со мною номер не пройдёт, товарищи-ребятки"

Убрали свет и дали газ, доска какая-то зажглась
И гноем брызнуло из глаз, и булькнула трахея
А он зверел, входил в экстаз, приволокли зачем-то таз
Я видел это как-то раз — фильм в качестве трофея

Ко мне заходят со спины и делают укол
Колите, сукины сыны, но дайте протокол
Я даже на колени встал, я к тазу лбом прижался
Я требовал и угрожал, молил и унижался
Я требовал и угрожал, молил и унижался

Но туже затянули жгут, вот вижу я — спиртовку жгут
Всё рыжую чертовку ждут с волосяным кнутом
Где-где, а тут своё возьмут, а я гадаю — старый шут
Когда же раскалённый прут? Сейчас или потом

Шабаш калился и лысел, пот лился горячо
Раздался звон, и ворон сел на белое плечо
И ворон крикнул: "Nevermore!" — проворен он и прыток
Напоминает: прямо в морг выходит зал для пыток
Напоминает: прямо в морг выходит зал для пыток

Я слабо подымаю хвост, хотя для них я глуп и прост
"Эй, за пристрастный ваш допрос придётся отвечать
Вы, как вас там по именам, вернулись к старым временам
Но протокол допроса нам обязаны давать"

И я через плечо кошу на писанину ту
"Я это вам не подпишу, покуда не прочту!"
Мне чья-то жёлтая спина ответила бесстрастно
"А ваша подпись не нужна, нам без неё всё ясно"
"А ваша подпись не нужна, нам без неё всё ясно"

Сестрёнка милая, не трусь, я не смолчу, я не утрусь
От протокола отопрусь при встрече с адвокатом
Я ничего им не сказал, ни на кого не показал
Скажите всем, кого я знал, я им остался братом

Он молвил, подведя черту, читай, мол, и остынь
Я впился в писанину ту, а там одна латынь
В глазах круги, в мозгу нули, проклятый страх, исчезни
Они ведь просто завели историю болезни
Они ведь просто завели историю болезни

A Mistake Was Made

I was weak, vulnerable, my whole being trembled,
My wounded, tortured gut bled profusely.
And like in some cheap medley, a massive forehead appeared in the doorway,
Illuminated from within by immense malevolence.

But a hand jerked powerfully: "Face the wall!"
And so they started kneading my sides on the sticky cot.
The main one sat down at the table, sighed diabolically,
And started something with me, resembling a case.
And started something with me, resembling a case.

In their thin, tenacious fingers, my Adam's apple jerked comically.
They pressed my groin, then my solar plexus, then my poor liver.
When they pressed under my ribs, how my insides ached!
And my pen coughed blood onto the innocent paper!

In a half-delirium, in a half-fever, I was stripped naked.
In the corner, an old hag prepared a needle.
And from the roots of my hair to my toes, terror crawled over my body.
What if they inject me, so I'll confess while asleep?
What if they inject me, so I'll confess while asleep?

After working on my stomach, he squeezed my skull, and then
He tied my forearms with a tourniquet and cut off the blood flow.
I almost shrieked, but fell silent, dry lips sealed shut.
And he groaned, grimaced, sweated, wrote and rejoiced.

He went into a frenzy, a familiar frenzy, but I roared:
"What are you scribbling? Come on, show me the secret nonsense!"
An assistant, a former psychopath, tied my wrists.
The instruments of torture, laid out in a row, grew dull.
The instruments of torture, laid out in a row, grew dull.

I'm rubbed raw, beaten, and have a tough temper, I can go wild, I can unwind,
But here they'll subdue me, here they'll silence me, I droop and languish.
I lie naked as a jaybird, while the main one keeps hopping back to the table,
He keeps writing something in the report, though I don't answer.

No, I need to save my strength, otherwise I'll weaken, I'm tired,
Because soon my heels will start burning, so I'll laugh.
I'm on edge, alert, but I feel disgusted.
They shoved a gut into my throat, I spat it back out.
They shoved a gut into my throat, I spat it back out.

I'm caught in a vise, I'm in pincers, they crawl all over me, fidget,
They want to evoke, to find out everything, they try everything by touch.
Five minutes won't pass before they'll pull out, crumple my soul,
They'll ruin everything, crumple it, squeeze and rinse it.

"Breathe, breathe with your mouth open, if you exhale, you'll die."
If you exhale here, you're unlikely to inhale again.
With my whole parched mouth, I grin: "Well, what an order!
This trick won't work with me, comrades-lads."
This trick won't work with me, comrades-lads."

They turned off the light and gave me gas, some kind of board lit up,
And pus spurted from my eyes, and my trachea gurgled.
And he raged, went into ecstasy, they brought a basin for some reason.
I've seen this once – a film as a trophy.

They come up behind me and give me an injection.
Inject, you sons of bitches, but give me the report.
I even got on my knees, I pressed my forehead against the basin.
I demanded and threatened, I begged and humiliated myself.
I demanded and threatened, I begged and humiliated myself.

But they tightened the tourniquet even more, now I see – they're lighting a spirit lamp,
They're all waiting for the red-haired devil with a horsehair whip.
They'll get their way here, that's for sure, and I wonder – the old fool –
When will the red-hot rod come? Now or later?

The sabbath grew hotter and balder, sweat poured profusely.
A bell rang, and a raven landed on my white shoulder.
And the raven cried: "Nevermore!" – he's nimble and quick.
He reminds me: the torture chamber leads directly to the morgue.
He reminds me: the torture chamber leads directly to the morgue.

I weakly lift my tail, though to them I'm stupid and simple.
"Hey, you'll have to answer for your biased interrogation.
You, whatever your names are, have returned to the old ways.
But you are obliged to give us the interrogation report."

And I glance over my shoulder at that scribble.
"I won't sign this until I read it!"
Someone's yellow back answered impassively:
"Your signature is not needed, it's all clear to us without it."
"Your signature is not needed, it's all clear to us without it."

My dear sister, don't worry, I won't be silent, I won't give in.
I'll deny the report when I meet with the lawyer.
I didn't tell them anything, I didn't point to anyone.
Tell everyone I knew, I remained their brother.

He said, drawing a line, "Read it and cool down."
I stared at that scribble, and there was only Latin.
Circles in my eyes, zeros in my brain, damned fear, disappear.
They just started a medical history.
They just started a medical history.