Paroles et traduction ДДТ - История

История

Вот (на свиданье) я иду, настал победный час.
Теперь я встретиться могу с улыбкой карих глаз.
Решил я этот вечер свой с ней провести вдвоем.
Друг друга за руки держа мы весело идем.
А тут, крича "привет, старик", навстречу друг идет,
Улыбкой раздвигая свой и так немалый рот.
"А это кто, ну, познакомь, прекрасна и мила.
Куда, старик, ее ведешь, и как твои дела?"
"А впрочем, с вами я пройдусь, и ты расскажешь мне
Как жил, трудился, отдыхал, а я ... "
И вот икая я пыхтел и дергал нервно бровь.
Я с детства деликатен был хоть и кипела кровь.
Я мрачен стал и молчалив, он не в пример мне пел,
Кричал дурацкие стихи, и на нее глядел.
И, говоривши обо всем, остротами бросал,
А вспомнив древний анекдот, как лошадь хохотал.
Всему приходит свой конец, имеет все предел.
А на прощанье ей в глаза взглянуть я не посмел.
Она, наморщив носик свой, обидевшись, ушла.
Не получился праздник наш - такие вот дела.
А друг, он рядышком стоял, сказал игриво мне:
"Пойдем-ка выпьем, не грусти, ведь радость вся в вине.
Не променяешь ты друзей на женщин, знаю я.
А у нее, заметь, нам нужно было три рубля, рубля, рубля..."

The Story

So here I go (for our date), the hour of victory has come.
Now I can finally meet the smile of those brown eyes.
I decided to spend this evening with her alone.
Holding each other's hands, we walk merrily along.
And then, shouting "Hey, old man!", a friend comes our way,
His smile stretching his already wide mouth.
"And who is this? Introduce us, she's lovely and sweet.
Where are you taking her, old man, and how are things?"
"Actually, I'll walk with you, and you can tell me
How you've been living, working, relaxing, and I..."
And so, stammering, I puffed and twitched my eyebrow nervously.
I've been polite since childhood, even though my blood boiled.
I became gloomy and silent, he, unlike me, sang,
Shouted silly poems, and stared at her.
And, talking about everything, he threw out witty remarks,
And remembering an old joke, he laughed like a horse.
Everything comes to an end, everything has a limit.
And at parting, I didn't dare to look into her eyes.
She, wrinkling her nose, offended, left.
Our celebration didn't work out - such are the things.
And my friend, standing next to me, playfully said:
"Let's go have a drink, don't be sad, all the joy is in wine.
You won't trade your friends for women, I know.
And with her, mind you, we would have needed three rubles, rubles, rubles..."