Paroles et traduction ДДТ - Москва, Садовое кольцо

Москва, Садовое кольцо

Ночь куранты бьются злея, что-то брат им невдомёк,
Чьи бредут очки да шея, кто торчит у Мавзолея,
Чей дымится еле тлея сигареты огонёк.

Это я туманом стылым разлагаюсь по Москве
Духом бледным и унылым злой простуженною силой
Надоедливой постылой в беспартийной голове.

А на улице Арбате на серебряном канате проституток выводили на расстрел,
А из тьмы автомашины каучуковые спины обещали всероссийский беспредел.

Я брожу туманной ночью по проспектам по дворам
Вижу ночью я воочию кто гниёт и рвётся в клочья,
Кто ломает позвоночья, остывая по утрам.

Я дышу столичным газом чеченею на ходу
Ощущаю город разом и крестом и унитазом
Злым булгаковским рассказом, как блаженство, как беду.

А на улице Тверской, эх, в натуре, пир мирской там тусовка весь бомонд крутят смерти хоровод.
Там любой член и клитор переменам всяким рад он в Кремле стоит за Питер, под Москвой за Ленинград.

Наблюдаю, как отравой, льётся шумная толпа
Жадной жаждущей оравой тараканьей шустрой лавой
То ли левой, то ли правой без кувалды и серпа.

Я плыву усталым Ноем, я кричу спасенным лодкам,
Я кажусь себе героем небесами звездным роем.
Банкой спермы, гемороем, а точнее - идиотом.

Ничего не понимаю я в передовой глуши
Замерзаю и сгораю, умираю, воскресаю,
Балансирую по краю в вечных поисках души.

А на новеньком вокзале под весёлым потолком гасторбайтеры страдали, вывозили их силком.
Без наград и без зарплаты, как героев соцтруда, увозили автоматы, коммуналки поезда...

Moscow, Sadovoye Ring

The night chimes strike with malice, something they don't comprehend,
Whose glasses and neck wander, who lingers by the Mausoleum,
Whose cigarette's ember faintly smolders.

It's me decomposing through Moscow like a chilly fog
With a pale and dreary spirit, a spiteful, chilled force
Tedious and unwelcome in my non-partisan head.

And on Arbat Street, on a silver rope, prostitutes were led out to be shot,
And from the darkness, rubber-bodied cars promised nationwide lawlessness.

I wander through foggy nights, along avenues and courtyards
I see with my own eyes at night who rots and tears to shreds,
Who breaks their spines, cooling down in the mornings.

I breathe the capital's gas, Chechnya on the move
I feel the city all at once, a cross and a toilet
An evil Bulgakov story, like bliss, like a curse.

And on Tverskaya Street, oh, truly, a worldly feast, the whole elite crowd dances the death dance.
There, any member and clitoris is happy with any change, it stands in the Kremlin for Peter, near Moscow for Leningrad.

I observe how the noisy crowd pours like poison
A greedy, thirsty horde, a cockroach-like nimble lava
Either left or right, without a hammer and sickle.

I float like a weary Noah, I shout to the rescued boats,
I seem to myself a hero, a starry swarm in the heavens.
A sperm bank, hemorrhoids, or rather - an idiot.

I understand nothing in the advanced wilderness
I freeze and burn, I die, I resurrect,
I balance on the edge in the eternal search for the soul.

And at the new station, under the cheerful ceiling, migrant workers suffered, they were taken away by force.
Without awards and without pay, like heroes of socialist labor, they were taken away by machine guns, communal trains...