Paroles et traduction ДДТ - Облом

Облом

На них облом обрушился в постели
Воспоминания от Ильи до Кати,
Они лежали и руками грели
Все, что осталось от родной кровати.
Что на душе, под тем вперед и с песней.
Полы прогнили, выступила порча,
Жизнь под кроватью тоже интересна,
Но нужно, чтобы все тайком и молча.
И разбивали лбы вопросов стаи,
И терлось что-то о вагины-трубы,
Мы наблюдали, злясь, как зарастают
Их окна чем-то безнадежно грубым.
Глаза слезятся и вползают в щели
И с любопытством там следят за нами,
А мы лежали голые в постели,
Как Lennon с Yoko, воплощая знамя.
Мы руки сшили и связали ноги,
И стали целым, искренним и важным.
К постели этой все пришли дороги
И стали ей, она, конечно, каждым.
То, что не ясно, то и есть мы сами.
Ты хороша, я тоже не подарок.
Поют за пазухой обглоданные камни,
Закат сегодня сексуально ярок.
Пошли все на ... ведь он забросил в сети.
Мы спали вечность, чтоб войти в реальность,
Мечты весной вернулись в свои клети,
А идеальное - в материальность.
Ох, было тошно и плясали тени.
На всем следы отбоя, знаки смерти,
Мы умирали - девочка и гений,
Но не спасли любовь замерзшей Герде.
Горели горы невозможных истин,
В тени костров сверкали наши слезы,
И боль была невыносимо чистой,
И жгли нам души преданные грезы.
Беды не ждали вырвавшись из плена,
Свобода же все больше уходила.
Ноздрями под рукой - паникадило,
И крестится у образов измена.
Как верно и чудно любое слово,
Но далеко от истинного смысла,
Когда пытаешься достичь совсем иного,
То ничего в башку не входит, кроме свиста.
Молчат в кровати теплым одеялом
Предметы тела - рты, тела и члены.
Отчаяние мертвых, знающих все темы,
И верное, и вечное корыто.
Все люди братья на большой кровати,
Под одеялом не спастись от Рая.
Ты подоткнула небеса на вате,
И золотые зубы Гималаев.
И век грядущий падал небоскребом,
И мир весь был от горя снова продан,
И, разрезая тьму голодным ревом,
Кишела тварь непонятого рода.

Debris

Debris crashed down upon them in bed,
Memories from Ilya to Katya,
They lay there, warming with their hands
All that remained of their familiar bed.
What's in the soul, carry it forward with a song.
The floors have rotted, decay has set in,
Life under the bed is also interesting,
But it needs to be done secretly and silently.
And flocks of questions smashed their foreheads,
And something rubbed against vagina-tubes,
We watched, angry, as their windows grew over
With something hopelessly coarse.
Eyes water and crawl into cracks
And there, with curiosity, they watch us,
And we lay naked in bed,
Like Lennon and Yoko, embodying a banner.
We sewed our hands and tied our legs,
And became whole, sincere, and important.
All roads led to this bed
And became it, it, of course, became everyone.
What is unclear is who we are ourselves.
You are beautiful, I'm no gift either.
Gnawed stones sing in the bosom,
The sunset today is sexually bright.
Go to hell everyone... for he cast into the net.
We slept for an eternity to enter reality,
Dreams in spring returned to their cages,
And the ideal - into materiality.
Oh, it was sickening, and shadows danced.
Traces of retreat, signs of death on everything,
We were dying - a girl and a genius,
But we did not save love for the frozen Gerda.
Mountains of impossible truths burned,
Our tears sparkled in the shadows of the fires,
And the pain was unbearably pure,
And devoted dreams burned our souls.
We did not expect troubles, having escaped from captivity,
But freedom was leaving more and more.
Nostrils under the arm - a chandelier,
And betrayal crosses itself before the icons.
How accurate and wonderful is any word,
But far from the true meaning,
When you try to achieve something completely different,
Nothing enters your head except a whistle.
Objects of the body are silent in bed with a warm blanket -
Mouths, bodies, and limbs.
The despair of the dead, who know all the topics,
And the faithful, eternal trough.
All people are brothers on a big bed,
There is no escape from Paradise under the covers.
You tucked in the heavens on cotton wool,
And the golden teeth of the Himalayas.
And the coming century fell like a skyscraper,
And the whole world was sold again from grief,
And, cutting through the darkness with a hungry roar,
A creature of an unknown kind teemed.