Paroles et traduction Калинов Мост - Казак

Казак

Когда простреленный навылет казак оставлял скакуна
В пылу на камень налетела коса разгул унять
Когда мирянам не хватило слюны проглотить соль молитв
Твой русый волос в хохот ерни Луны стал темней смолы
В тот год цыганы не гасили костры, торопились на юг
Ножи весною оказались остры, проклюнул нюх
Не удержала в чёрном теле узда сумасбродную голь
В тот год без волокит младенца уста запечатал кольт
Пропетый висельник скользил каланчёй по широкой реке
Округи щерились ордой-саранчей по грудь в грехе
Земля бессильной самкой слёз запаслась, заскулила от ран
Певец упрятал вычет в омуты глаз, прошагал в Иран
Ша, дотошный юноша
В пир историй
Кто чего стоит
Спрашивай у могил
Нестор резвый
Озаглавь срез вый
Зрячему помоги
Где мордует осень
Бились грудью оземь
В кровь разбили лица
Думой примириться
Тешились Колочей
Вытек глаз Кирочей
Где снега раздеты
В голос воют дети
Лапти износили
В поисках России
Душу в клочья рвали
Выродились в тварей
Край, где правит ноготь
Светлым одиноко
Не расправить плечи
Нерв трубою лечат
Я и сам помечен
Одичалым смерчем
В сочных травах, ой-о, Ольга
Кто нам крикнул: "Горько!", о-ёй, о
Кто нам крикнул: "Горько!", о-ёй, о
Не смог обрезать уши в пепельный звон
Горемыка юнец
Тягучим дёгтем поженил голос свой
Сгрыз губ пунец
Где чрево матери вспорол таган свай
Копоть смыла слеза
Там степью утренней хозяина звал
Сирота-рысак
День промозглый выспался
Как тонул в любви босяк
Краем стола лоб рассечен
Не согреешь голого
Пальцы стынут оловом
Снял с бедолаг пробу сечень
День промозглый выспался
Как тонул в любви босяк
Краем стола лоб рассечен
Не согреешь голого
Пальцы стынут оловом
Снял с бедолаг пробу сечень
День промозглый выспался
Как тонул в любви босяк
Краем стола лоб рассечен
Не согреешь голого
Пальцы стынут оловом
Снял с бедолаг пробу сечень

Cossack

When a bullet-riddled Cossack left his mount
In the heat of the moment, his scythe hit a stone to calm the commotion
When the laity lacked the saliva to swallow the salt of prayers
Your blond hair, in the mocking laughter of the moon, became darker than tar
That year, the Gypsies did not extinguish their fires, they hurried south
In the spring, the knives proved sharp, and their sense of smell kicked in
The bridle could not hold back the unruly rabble in its black body
That year, without any fuss, a Colt sealed the infant's mouth
The hanged man sang as he slid down the bell tower into the wide river
All around, they grinned like a horde of locusts, up to their chests in sin
The earth, a powerless female, stocked up on tears, and whimpered from her wounds
The singer hid his winnings in the depths of his eyes, and strode off to Iran
Hush, nosy young man
In the feast of stories,
Who is worth what,
Ask the graves.
Swift Nestor,
Give a title to the cut on your neck,
Help the sighted one
Where autumn tortures,
They beat their chests against the ground,
They beat their faces bloody,
They took solace in thought,
They feasted on Kolocha,
Kirocha's eye flowed out,
Where the snows are bare,
The children howl aloud,
They wore out their bast shoes,
In search of Russia,
They tore their souls to shreds,
They degenerated into beasts,
A land where the nail rules,
The bright ones are lonely,
They cannot straighten their shoulders,
They treat their nerves with a horn,
I am also marked,
By a wild whirlwind,
In the lush grasses, oh-oh, Olga,
Who shouted "Bitterly!" to us, oh-oh, oh,
Who shouted "Bitterly!" to us, oh-oh, oh,
He could not cut off his ears to the ashen ringing,
Unhappy youth,
He married his voice to viscous tar,
He gnawed at the red of his lips,
Where the forge's anvil ripped open the mother's womb,
Soot washed away the tears,
There, in the morning steppe, the master called
An orphan colt,
The cold day slept,
As a tramp drowned in love,
The edge of the table cut his forehead,
You cannot warm the naked,
His fingers freeze with pewter,
The flogging took its toll on the poor,
The cold day slept,
As a tramp drowned in love,
The edge of the table cut his forehead,
You cannot warm the naked,
His fingers freeze with pewter,
The flogging took its toll on the poor,
The cold day slept,
As a tramp drowned in love,
The edge of the table cut his forehead,
You cannot warm the naked,
His fingers freeze with pewter,
The flogging took its toll on the poor,