Paroles et traduction Лжедмитрий IV - Огонь по...

Огонь по...

Мой брат, прошу тебя, клянись мне
Дар, ниспосланный нам, направить во благо
И длань Дарующего, в звёздном закулисье
После апофеоза не обделит сакральной наградой

От Слова, коим пустота превращена в свет
Отделены две крупицы и даны нам во власть
И я в своих мотивах ищу с тобой согласия
Словом лечить души, цели слаще для нас нет

О брат мой, мы подарим миру незабвенные шедевры
Но гений слога дерзко возжелал стать выше, первым
Встал в дыбы, не выпустит луковый сбрую из рук
Тогда в очах его не углядел я дьявольскую искру

Слава, что снискали мы, влекла вереницу планов, целей
Но аншлаги в залах главных театров нас не пьянили
Поэты обрели бессмертие в сплетенье фраз на виниле
И наши стихи, наполнив дома, стали панацеей

Но ты перестал видеть в этом божественный промысел
Связующая нить творенья с Творцом стала ветшать
Когда ты в разуме своём на самодельный трон воссел
Тогда на имени твоём проступит бесова печать

И горизонт отдаляется со скоростью шагов к нему
Гордец извёлся, напоказ служа горнему
Гордец смиряется духом лишь на развалинах
И брат невольно шагнул к ним в поисках высшего знания

Той ночью он выловил нечто нейронной сетью из свитков чёрного омута
Горло его обвили чернильные щупальца, что явились из точки
Я познал ту истину, что не выцедить из формул и опытов
Тьма — это не отсутствие света. У тьмы есть источник

Вдруг изнуряющий зуд, жар, в миг его кожа стала отравой
Он соскоблил мaску с души как позолоту с купола старого храма
Стремглав, бросился вон, будто ужаленный кем-то направленным оводом
На перекрёсток туманных дорог, окаймлявших окраину города

(Нет!) Я бегу за ним по пятам, а он к тому, кто тьмой нимб напитал
И сулит контракт, но без пера. Кто же он? — Сатана
Я опоздал — подпись его, стекая по листу
Падала каплями крови на грунт. В поклоне раб новый нагнут

Смотри, я дыханьем ввожу в сердце твое инъекцию гнева
Его, выплюнув на другого поэта, родишь новый жанр
Хочешь пиры? Злата? Хочешь коллекцию девок?
Бери, но, в довесок, белков глазниц обожжённый мрамор
Тебе судьбы нет иной, ведь отныне ты мой

Вдруг, я словно был перенесён обратно в свой дом
На полу лежали семь оторванных страниц календаря
И когда взглядом посетила уголки спален заря
Мой пылающий дух словно смешали в стакане со льдом

К створке комода ножом была прикреплена афиша
С неё взирало лицо как вытянутый, гниющий плод
В нём не осталось божественного, лишь крик: "Ненавижу"
И вызов на вербальную дуэль под орущий сброд

Ты дошёл до ручки и ей же карябаешь на меня пасквиль
Но ты знаешь, что моя не дрогнет от удара стать
Я, не источая пред тобой как Авель, опаски
Приду туда гвоздём программы, чтоб им же тебя распять

Я беру бритву, закатываю рукав, в чашу выпускаю багровый ручей боли
Я вывел рецепт укрощенья того, кто безумен, но совсем не добро на плече холит
Огонь облизал чашу с моей кровью, выпарив метал, он для тебя хуже яда
Ведь из него мной отлита пуля — это мой дар тебе, брат, и я уже рядом

Чугунный засов стекает на пол, и я уже напротив
Змеи с партера, с балкона проклятья глазами шлют
Тебя рвёт рифмованной желчью из опустошённой плоти
Боже, прости меня за то, что я сейчас совершу
Аминь

Брат мой, где же ты? Мой крик летит так гулко
Поздно... Твою душу съела чертова шкатулка
Всё, что от тебя осталось — тело под проклятьем
Я его убил, но, плача, заключил в объятья

Fire at...

My brother, I beg you, swear to me
The gift bestowed upon us, to use for good
And the hand of the Giver, in the starry backstage
After the apotheosis, will not deprive us of a sacred reward

From the Word, by which emptiness is turned into light
Two grains are separated and given to us to rule
And I seek agreement with you in my motives
To heal souls with the Word, there is no sweeter goal for us

Oh brother, we will give the world unforgettable masterpieces
But the genius of the syllable dared to become higher, first
He reared up, won't let go of the onion's harness from his hands
Then in his eyes I did not see a devilish spark

The glory we humbled ourselves for entailed a string of plans, goals
But the ovations in the halls of the main theaters did not intoxicate us
Poets found immortality in the interlacing of phrases on vinyl
And our poems, filling homes, became a panacea

But you ceased to see God's providence in this
The connecting thread of creation with the Creator began to decay
When you, in your mind, sat on a makeshift throne
Then the devil's seal will appear on your name

And the horizon moves away with the speed of steps towards it
The proud man wasted away, serving the heavens for show
The proud man humbles himself in spirit only on the ruins
And the brother involuntarily stepped towards them in search of higher knowledge

That night he fished out something with his neural network from the bundles of black omuta
His throat was entwined with ink tentacles that emerged from a point
I learned the truth that cannot be extracted from formulas and experiments
Darkness is not the absence of light. Darkness has a source

Suddenly an exhausting itch, heat, in an instant his skin became poison
He scraped the mask off his soul like gilding from the dome of an old temple
Headlong, he rushed out, as if stung by someone's directed gadfly
To the crossroads of misty roads bordering the outskirts of the city

(No!) I'm on his heels, and he's going to the one who nourished his halo with darkness
And promises a contract, but without a pen. Who is he? — Satan
I was too late — his signature, dripping down the sheet
Fell in drops of blood on the ground. A new slave is bent in obeisance

Look, I breathe an injection of rage into your heart
You will give birth to a new genre by spitting it out at another poet
Want feasts? Gold? Want a collection of girls?
Take it, but as a bonus, the scorched marble of eyeballs
You have no other fate, for now you are mine

Suddenly, it was as if I was transported back to my house
Seven torn pages of the calendar were lying on the floor
And when the dawn visited the corners of the bedrooms with its gaze
My burning spirit was as if mixed in a glass with ice

A poster was attached to the drawer of the dresser with a knife
From it stared a face like an elongated, rotting fruit
There was nothing divine left in it, only a cry: "I hate"
And a challenge to a verbal duel under a screaming mob

You've come to the point and with the same you're scratching a libel on me
But you know that mine will not flinch from the blow of becoming
I, not exuding fear before you like Abel
Will come there as the highlight of the program to crucify you with it

I take a razor, roll up my sleeve, release a crimson stream of pain into the bowl
I have derived a recipe for taming one who is insane, but does not cherish goodness on his shoulder
Fire licked the bowl of my blood, evaporating the metal, it is worse than poison for you
Because a bullet is cast from it by me - this is my gift to you, brother, and I am already near

The cast iron poker is flowing to the floor, and I'm already opposite
Serpents from the stalls, from the balcony send curses with their eyes
You are being torn apart by rhymed bile from an emptied flesh
God, forgive me for what I am about to do
Amen

My brother, where are you? My cry flies so hollowly
Too late... Your soul has been devoured by the devil's box
All that is left of you is a body under a curse
I killed him, but, weeping, I embraced him