Paroles et traduction Лжедмитрий IV - Преданность

Преданность

Избран достойнейший. В этот вечер его душу подвинул дьявол
И уже тащит тело пред лица злопыхателей
Это не добрый и справедливый судья вам
Вы рискуете впустить его в себя, даже если не хотели

Первосвященник суёт Иуде мешок
Тот берёт и понимает — уже поздно пятиться назад
Губы искусал, от крови вкус железа, в уме шок
"Неужели поганые тридцать монет
Это цена за жизнь yчителя?!"

Но он хотел принести cебя в жертву
Я предоставил все надлежащие условия
Да это не тянет на попытку оправдания даже... Тфу!
"Совесть, ну ка посиди пока тут" обычно ей назло велят

Христос предан и будет схвачен сегодня ночью
Стены храма хотят раздавить нас, чуя вражий дух
Из за меня право жить у Бога книжник в рясе отнял
Но чью волю я выполнил и долго ли после проживу?

Они меня ждут, и уже приготовили пасху
Он среди них и по-прежнему излучает любовь
И не оправдаться пред ним — мой словарный запас худ
Увидит насквозь, ты хоть трижды себя приготовь

Это триумф сребролюбия над здравым смыслом
Поступок так мысль ещё не опережал
Удручающе, звенящая сумма, с пояса свисла
Мечтал, получил, осознал, до слёз теперь жаль

Вот и горница та, они кругом сели
Смастерив беззаботно-усталый вид, прохожу между ними
Все в вечере участвуют, но достойны все ли?
Он знает, что нет и сейчас завесу лжи снимет

Хлеб идёт по кругу как образ Его ломимого тела
В горле кусок распоркой встал, толкаю его вином
Все с вопросом глядят: "жажда так сильно им овладела?"
Руки наши коснулись блюда, Христос сказал: "виновен он"

Мы встретились глазами, но в нём не было ни капли злобы
Это делало меня на его фоне ещё более жалким
В пасти голодного вепря душе больше повезло бы
Чувствую себя сгнившим как плод, что на боку полежал

Кем выбран я на низменную и подлую столь роль?
От осознания образа волосы редеют и седеют
Я в нём как в пещере слепой, духовно пустой тролль
И слышу как во сне: "То, что делаешь, делай скорее"

Ученики наивны и над ними не держит власти похоть
А во мне трещат рёбра, пот градом, этот пир – сон
Вскочил, заткнув рот руками, чтоб не услышали лукавого хохот
В кучу собрав глиняный сервиз на тринадцать персон

Они меня не знают. В прочем, как и то, что я выкину
Бес дал мне чирка под зад, и дальше всё по инерции
Боль в сердце и в голове я ощущать привык иную
Ведь ещё вчера ему демоны не пели в терцию

Прошло четыре часа, Христос за садом Гефсиманским
Со мной фарисеи, книжники и римские солдаты
Мы приближаемся к месту, упадут с лиц где все маски
Но не застанем его врасплох: он предсказал даты

Еле удерживая душой, отцом, врученный камень
Стоя на коленях, он с надрывом смиряет себя
Я должен поцеловать его, выделив между учениками
Что в оцепенение, после сна, преданно с ним рядом сидят

Дело сделано, и меня воротит от суммы, что тянет щедро
Первосвященник видит — её швыряю ввысь при нём
Я марионетка, и умру на верёвке... на кедре
Никто не узнает: поцелуй предателя был искренним

Мы не живём — от места до места носим бесят
Что исказили мотивы рывка, из терновой мглы к звёздам
Вектор сей — плод эгоцентризма, из ледовых глыб создан
А он, от звёзд, до тернового венца на 180

Симон – Пётр в благоговенье пред ним проводил свои дни
Лишая себя мирских утех, впитывал жадно правду
Но Азазель ждал, зарывшись как крокодил в слои гнили
Шаря подле тех, кого можно обжить изнутри, украв дух

Искрящийся поток чудес, из рукавов Мессии
Слепил, не дав произрасти в меру полного возраста сути веры
Хоть лишенья и тяготы давят на спину Пастыря, друг готов нести их
Но он духовный младенец, чья пища – притчи

В смуте первым, он обречён сломить стопу, отрёкшись трижды
До крика петуха, и вот Равви принял череду пощёчин
Но в его святом лице жажды отмщения не узришь ты
Для резко спятивших мещан до разбойника упрощен чин его

Потом Пилата окроплён лифостротон
Половицы претории вздыбились от ядовитой слюны
Кто намедни постилал ему одежды, лихо сметён
Слепо жаждут распятия, но заведомо искуплены

Поверх толпы, как грозовое облако — дихотомия
Я не сыщу милости, во мне верховодит зло
Я рубанул ухо стражнику, но от страха дико, пойми
Я говорил, что готов положить всё за тебя

Но метко против слов моих звучало пророчество
И, мне кажется, дело в нём
Ни будь его, я был бы верен до крестной смерти
Но почему совести гнёт, тело гнёт и жжёт огнём

Когда я вижу, как истязают Бога и как он терпит?
Терн изодрал его виски, всюду лохмотья кожи
Гиены в римских латах, с плетьми скользят на красных лужах
Мария в трансе врезается в спины им, хоть я пожил
Но не верю в то, что эти звери тут не напрасно кружат

От слёз Богоматери сквозь песок лезли гвоздики, увядая на глазах
Овцы рассеяны по Виа Долороса и Голгофе
На древо вознесён Пастырь
Где рука Луки, плечо Петра, верность Андреева?
Варавва волен, Назарей наг — правда в ступоре, данность на глаза

Он взалкал, но устами распознал уксус на губке
Справа блаженный с расклёванным вороном теменем, второй — благой
Струилась кровь по волокнам, вдруг срезан звук с уст вокруг и
Испустил Дух, что ступил в шеол и в рай одной ногой

Солдаты делили хитон, а Саваоф — в храме завесу
В огне, ведя властным перстом, вкруг этого душ паноптикума
Без воскресенья, ученье — ярмо для щуки рака и лебедя
Сын Зари, воспламеняя саспенс, тянет ногти к умам

Обуял страх Ирода Четвертовластника
Элита губами примкнула к граалю белого отчаяния
Иисусово ходатайство нельзя в счёт мёртвых класть никак
Синагога ныне не верит в сына Бога — ждать от врача им яд

Devotion

The worthiest is chosen. This evening the Devil has moved his soul
And already drags the body before the faces of ill-wishers
This is not a kind and just judge to you,
You risk letting him into you, even if you didn't want to

The high priest shoves a bag to Judas
He takes it and understands — it's too late to back down
His lips are bitten, the taste of iron from blood, a shock in his mind
"Could it be that these filthy thirty coins
Are the price for the teacher's life?!"

But he wanted to sacrifice himself
I provided all the appropriate conditions
Yeah, it doesn't even qualify as an attempt at justification... Ugh!
"Conscience, you sit here for now" they usually command it to spite it

Christ is betrayed and will be seized tonight
The walls of the temple want to crush us, smelling the enemy's spirit
Because of me, the right to live with God was taken from the scribe in the cassock
But whose will have I fulfilled and how long will I live afterwards?

They are waiting for me, and have already prepared the Passover
He is among them and still radiates love
And to justify myself before him — my vocabulary is the worst
He'll see right through you, no matter how many times you prepare yourself

This is the triumph of love of money over common sense
Never has an act overtaken thought like this
Depressingly, the clinking sum hung from the belt
I dreamed it, I got it, I realized it, now I regret it to tears

Here is that upper room, they sat around
Putting on a carefree, tired look, I pass between them
Everyone is participating in the evening, but are they all worthy?
He knows they are not, and now He will remove the veil of lies

The bread goes around as an image of His broken body
A lump gets stuck in my throat like a strut, I push it down with wine
Everyone looks with a question: "has thirst taken hold of him so strongly?"
Our hands touched the dish, Christ said: "He is guilty"

Our eyes met, but there was not a drop of anger in his
This made me look even more pathetic against his background
My soul would have been more fortunate in the jaws of a hungry boar
I feel rotten like a fruit that lay on its side

By whom am I chosen for this vile and despicable role?
From the realization of the image, my hair thins and turns gray
I am in it like a blind, spiritually empty troll in a cave
And I hear as if in a dream: "What you are doing, do quickly"

The disciples are naive and lust has no power over them
But my ribs are cracking, sweat is pouring down, this feast is a dream
I jumped up, covering my mouth with my hands so that they wouldn't hear the Devil's laughter
Having gathered a pile of earthenware for thirteen persons

They don't know me. By the way, just like what I'm going to do
The demon gave me a kick in the ass, and everything else is by inertia
I'm used to feeling a different kind of pain in my heart and head
After all, just yesterday the demons didn't sing in thirds to him

Four hours have passed, Christ is beyond the Garden of Gethsemane
With me are the Pharisees, scribes and Roman soldiers
We are approaching the place where all masks will fall from faces
But we will not catch him by surprise: he predicted the dates

Barely holding the stone entrusted by my father with my soul
Kneeling, He agonizingly humbles himself
I must kiss him, singling him out among the disciples
Who, numb after sleep, sit faithfully beside him

It's done, and I'm sickened by the sum that generously weighs me down
The high priest sees — I throw it up in front of him
I am a puppet, and I will die on a rope... on a cedar
No one will know: the traitor's kiss was sincere

We do not live — we carry demons from place to place
That have distorted the motives of the breakthrough, from the darkness of thorns to the stars
This vector is the fruit of egocentrism, created from blocks of ice
And he, from the stars to the crown of thorns, is 180

Simon Peter spent his days in adoration before him
Depriving himself of worldly pleasures, he eagerly absorbed the truth
But Azazel was waiting, burrowing like a crocodile in layers of rot
Prowling near those who can be devoured from within, stealing the spirit

A sparkling stream of miracles, from the sleeves of the Messiah
Blinded, not allowing the essence of faith to grow to full maturity
Though deprivations and burdens weigh on the Shepherd's back, a friend is ready to carry them
But he is a spiritual infant whose food is parables

In confusion, he is the first to break his foot, denying three times
Until the cock crows, and now the Rabbi has received a series of slaps
But you will not see the thirst for revenge in his holy face
For the townspeople who have abruptly fled, His rank is simplified to that of a robber

Then Pilate is doused with lifostraton
Half of the praetorium recoiled from the poisonous saliva
He who recently laid out His clothes for Him is quickly swept away
They blindly thirst for crucifixion, but are redeemed beforehand

Above the crowd, like a thundercloud — dichotomy
I will not find mercy, evil rules within me
I slashed the guard's ear, but wildly, out of fear, understand
I said I was ready to lay down my life for you

But the prophecy sounded aptly against my words
And I think it's all about him
If it were not for him, I would have been faithful until the death on the cross
But why does my conscience oppress, my body oppresses and burns with fire

When I see how they torture God and how He endures?
Thorns have torn His temples, everywhere rags of skin
Hyenas in Roman armor, with whips, slide on red puddles
Mary, in a trance, crashes into their backs, even though I've lived a while
But I don't believe that these beasts are circling here in vain

From the tears of the Mother of God, through the sand crawled carnations, wilting before our eyes
The sheep are scattered along the Via Dolorosa and Golgotha
The Shepherd is raised on the tree
Where is the hand of Luke, the shoulder of Peter, the faithfulness of Andrew?
Barabbas is free, the Nazarene is naked — the truth is in a stupor, reality is before our eyes

He was thirsty, but his lips recognized vinegar on a sponge
On the right, the blessed one with a raven-pecked crown is dark, the second is good
Blood streamed along the fibers, suddenly the sound from the lips around was cut off and
He gave up the Spirit that stepped into Sheol and Paradise with one foot

The soldiers were dividing the tunic, and Sabaoth — the veil in the temple
In the fire, leading with an imperious finger, around this panopticon of souls
Without resurrection, the teaching is a yoke for the pike, the crayfish, and the swan
The Son of Dawn, igniting suspense, stretches his nails towards minds

Fear seized Herod the Tetrarch
The elite, with their lips, clung to the grail of white despair
Jesus' intercession cannot be counted among the dead
The synagogue now does not believe in the son of God — they expect poison from the doctor