Paroles et traduction Мэйти - Чёрная рыжая

Чёрная рыжая

Чёрная любила Вертинского и шапо
Чёрная два раза душила себя шарфом
Чёрная водила под руку меня в кино
Чёрная любила балетки и кимоно
Мы плавали на лодке и мерили наш июнь
Сам чёрт не понимал, почему я её люблю
Но парки верно прятали наши тела в ветвях
Мы бились друг о друга, как судна на якорях
А газеты писали о ней и нас
И зеваки уступали места на ночной сеанс
И банкета, на котором бы граф не отметил вальс
Не было в Москве, если не было бы там нас
Но сок граната снова кропил бокалы влюбленных
Я грабил ее душу бессовестно, как ребенок
И ветер осенний вдали приветливо мигнул, мол
Милый, голубчик, время остановить игру
Я увел ее в спальню, и камин этой ночью
Обволакивал тело языками огня
Эти волосы черные, как цыганская порча
Мне не нравились очень и бесили меня
Видимо, все дело было в белых волосах
Но я парил от счастья в небесах
Видимо, все небо было в белых облаках
Но ваше сердце билось в моих руках
Рыжая была феминисткой, любила Чаплина
Работала в цеху машинисткой и, верно, чахла там
Любила до жути мои тюльпаны по вторникам
И писала плохие стихи хорошим любовникам
Я любил ее за принципы борьбы на фронтах
Смутного времени, хотя она была не фонтан
Но верно пела гимны падшей глубине сильной женщины
И я любил ее слабости, я любил ее трещины
И мы бегали в винный, что на Тверской
Львиной долей наших дней было красное и сухое
И когда она снимала нам номер в отель на сутки
Я испачкал там карниз, потому что любил поступки
Я любил, но романтика таяла, как пломбир
По мою душу где-то волнуется конвоир
Мерно пьет свою сладкую воду из тех посуд
Я курю и доподлинно верю в гуманный суд
Было что-то чужое в этой барышне бледной
И веснушек на шее у нее не нашлось
Две свинцовые пули моего пистолета
В память этого лета пролетают насквозь
Видимо, все дело было в белых волосах
Но я парил от счастья в небесах
Видимо, все небо было в белых облаках
Но ваше сердце билось в моих руках

Black Redhead

Black loved Vertinsky and hats
Black tried to hang herself twice
Black took me to the cinema by the arm
Black loved ballet flats and a kimono
We went boating and measured our June
Even the devil did not understand why I love her
But the parks faithfully hid our bodies in the branches
We fought each other, like ships at anchor
And the newspapers wrote about her and us
And gawkers gave up their seats for the night show
And there was no banquet in Moscow if there was no waltz there
Not in Moscow if we were not there
But pomegranate juice once again sprinkled the glasses of lovers
I robbed her soul shamelessly like a child
And the autumn wind in the distance blinked amiably, like
My dear fellow, it's time to end the game
I took her to the bedroom, and this night the fireplace
Enveloped her body with tongues of fire
This black hair, like a gypsy curse
I didn't like it very much, and it pissed me off
Apparently, it was all about the white hair
But I soared with happiness in the heavens
Apparently, the whole sky was in white clouds
But your heart beat in my hands
Red was a feminist, loved Chaplin
Worked in the shop as a typist and probably wasted away there
She loved my tulips on Tuesdays to the point of madness
And wrote bad poetry for good lovers
I loved her for her principles of fighting on the fronts
Of turbulent times, although she was not a fountain
But she sang hymns to the fallen depth of a strong woman
And I loved her weaknesses, I loved her cracks
And we ran to the tavern on Tverskaya
The lion's share of our days was red and dry
And when she rented us a hotel room for a day
I stained the cornice there because I loved action
I loved, but the romance melted like ice cream
Somewhere at my soul the convoy is worried
Measuredly drinks its sweet water from those bowls
I smoke and truly believe in a humane court
There was something strange about this pale girl
And there were no freckles on her neck
Two lead bullets from my pistol
In memory of this summer fly through
Apparently, it was all about the white hair
But I soared with happiness in the heavens
Apparently, the whole sky was in white clouds
But your heart beat in my hands