Paroles et traduction Пилот - Иордань

Иордань

Была зима, и ветер дул постылый
В задрипанном я шёл к тебе унылый
Счёт погасив за терпкий вкус кагора
Я потрусил вдоль улицы убого

Жизнь, как токсин — срубает незаметно
Ряды редеют у кассы, без билета
Не продают на райские планеты
Не улизнуть, не прошмыгнуться где-то

Спина в мурашках — с бесами в пятнашки егозить
Не отмахаться, скалить, огрызаться, на ночь глядя спровадить

Ясли-сад, штаны на лямках!
Ошалевши, набекрень (у-а)
Нетопырями вдоль по стеночке летаем
Язык на плечи, растопырив уши, лаем
Такая нынче молодёжь! Ой-ё!

Я рос щенком в периметре окраин
Морозил лапы лёд израненных проталин
На выедобине-колдобина дорога
Под кислотой хохочет совесть и немного

По 50 за прорубь Иордани
Вся моя вера — рок-н-ролл и сердце Мани
Мой дробовик всегда взведён, заряжен
Чернее чёрта этим миром я наряжен!

То улыбку не натянешь, то не плачется никак!
Дикарём под фонарями намотал я в шизотерике строгий четвертак!

Ясли-сад, штаны на лямках!
Ошалевши, набекрень (у-ап)
Нетопырями вдоль по стеночке летаем
Язык на плечи, растопырив уши, лаем
Такая нынче молодёжь! М-да

Мой мемуар — сплошные потасовки
Я приударил в небеса, строчил листовки
Мне до звезды, мои ашрамы с краю
Могу кусить, но первым я не нападаю

Зверёныш знает — астрофизика жестока
Душа упала в кому, вой автопилота
Я так устал летать, стрелять подонков с крыш
Короче, где моё варенье, Малыш?

Статья по жизни, суд небесный, на запястьях благодать
По каждой бестолочи плачет планета эта — сроду воли не видать!

Ясли-сад, штаны на лямках!
Ошалевши, набекрень (у-пап-пап-пап)
Нетопырями вдоль по стеночке летаем
Язык на плечи, растопырив уши, лаем
Такая нынче молодёжь! Ох

Jordan

It was winter, the wind blew dreary and cold,
Shabby and glum, I walked to you, my dear, so bold.
Having paid the bill for the bittersweet taste of Cahors,
I shuffled along the wretched street, ignoring all the whores.

Life, like a toxin, cuts you down unseen,
The lines are thinning at the ticket booth, a ghostly scene.
They don't sell tickets to the planets of paradise,
No escaping, no sneaking away from this earthly vice.

Goosebumps on my back — playing tag with demons, a chilling game,
Can't fight them off, can't grin, can't snap back, can't send them away, it's a burning shame.

Nursery school, pants with suspenders, a childish sight,
Dazed and askew, I stumble through the night (ooh-ah).
Like bats along the wall, we flit and fly,
Tongues hanging out, ears perked up, we bark and cry.
Such is the youth today! Oh boy!

I grew up a pup in the perimeter of the outskirts, wild and free,
The ice of wounded thawed patches froze my paws, you see.
On the bumpy, potholed road, my journey unwinds,
My conscience laughs on acid, leaving reason behind.

Fifty bucks for a dip in the Jordan's icy flow,
My only faith is rock 'n' roll and the heart of Money, so.
My shotgun's always cocked and loaded, ready to fire,
Blacker than the devil, I'm dressed in this world's attire.

Can't force a smile, can't cry, my emotions are numb,
Like a savage under the streetlights, I've served my time, a strict quarter-term.

Nursery school, pants with suspenders, a memory so clear,
Dazed and askew, I stumble through the night (ooh-ap).
Like bats along the wall, we flit and fly,
Tongues hanging out, ears perked up, we bark and cry.
Such is the youth today! Hmm, yeah.

My memoir is full of brawls and fights,
I soared in the heavens, scribbling leaflets in the nights.
I don't give a damn, my ashrams are on the edge,
I can bite, but I never attack first, I pledge.

The beast knows astrophysics is cruel and unforgiving,
My soul fell into a coma, the autopilot's driving.
I'm so tired of flying, shooting scoundrels from the roofs,
So, where's my jam, Kid, tell me the truth.

Life sentence, celestial court, grace upon my wrists so frail,
This planet weeps for every fool, freedom's a distant sail.

Nursery school, pants with suspenders, a flashback in my mind,
Dazed and askew, I stumble through the night (ooh-pap-pap-pap).
Like bats along the wall, we flit and fly,
Tongues hanging out, ears perked up, we bark and cry.
Such is the youth today! Oh, my.