Paroles et traduction Timur Shaov - Рассказ брачного агента, бывшего евнуха

Рассказ брачного агента, бывшего евнуха

Я с детских лет кочевал по пустыням,
Рос я, как дикий сорняк.
Жил я в шатрах бедуин-бедуином,
Кушал моченый кизяк.
Но напало на нас иноземное воинство,
Застали врасплох на заре.
Мне отрубили мужское достоинство
И евнухом взяли в гарем.

Правил нами забияка,
Лев пустынь, орел-гуляка
Шахиншах Махмуд аль-Вахар
Ассабах ибн-Дауд.
Я был евнухом примерным
Женам-тварям нежным нервным,
Шестерил, скакал, как серна,
Надрывался, как верблюд.

Эти гады шахрезады,
Крепкогруды, крутозады,
Веселились до упаду
На изысканный манер.
А я, как лампа Алладдина,
Доставал халву и вина
И махал им опахалом,
Словно кондиционер.

Чтоб повысить их культуру,
Фирдоуси им читал,
Обучал их маникюру,
Ночью пяточки чесал.
Депиллировал им ноги
И интимные места.
Мне кричали: "Эй, убогий,
Сбацай танец живота!"

Ай, как паршиво!
Несправедливо!

Шах был крепкая порода,
От заката до восхода
Триста жен по два захода
Умудрялся полюбить,
А потом, винца затрескать
И ходить, кричать, что, дескать.
Он — сатрап, восточный деспот,
Взял привычку морду бить.

Жены спорили все время,
Кто любимая в гареме,
И мордашки друг у дружки
Расцарапывали в кровь.
Но для шаха всех милее,
Всех румяней и белее
Был его великий визирь:
Что поделаешь, любовь!

Говорил мне шах, бывало,
Накурившись анаши:
"Ты, Хасанка, славный малый,
Может, чо тебе пришить?"
Так года мои летели,
Жил я хуже ишака,
А мог бы петь, как Фаринели,
Играть в театре Виктюка.

Взял бы гитару,
Ушел бы в Сахару.

Вдруг восстали против шаха
Угнетенные феллахи,
Посылают шаха на фиг,
Объявляют шаху мат.
Нет для черни больше счастья —
Свергнуть древнюю династью,
На обломках самовластья
Написать: "Здесь был Ахмат".

Шах просек, что дело худо,
Взял сокровища, паскуда,
Сел на старого верблюда
И умчался в пять утра.
Жены — в крик, мол, овдовели!
Ах вы глупые гюзели,
Лето красное пропели,
А теперь плясать пора.

Я сейчас открыл агентство,
Поставляю жен-подруг.
Если вам нужна невеста,
У меня их триста штук.
Триста птичек ровным счетом,
Лучше не найти жены.
Если всех берете оптом,
Скидка сразу полцены.

The Tale of a Marriage Agent, a Former Eunuch

From childhood, I roamed the deserts,
Growing like a wild weed.
I lived among Bedouins in their tents,
Eating fermented dung indeed.
But a foreign army attacked us,
Catching us off guard at dawn.
They severed my manhood,
And took me as a eunuch to the harem's lawn.

A brawler ruled over us,
The lion of the desert, a reveling eagle,
Shahinshah Mahmud al-Wahar
Assabah ibn-Daud, quite regal.
I was an exemplary eunuch,
To the delicate and nervous wives,
I scurried and leaped like a chamois,
Worked myself to the bone, for their lives.

These Shahrazad-like creatures,
With their ample bosoms and rounded behinds,
Merry-made till they dropped,
In a sophisticated manner, you'd find.
And I, like Aladdin's lamp,
Fetched halva and wines,
And fanned them with a palm leaf,
Like a modern air conditioner's chimes.

To elevate their culture,
I read them Firdowsi's lore,
Taught them manicures,
And scratched their heels at night, that's for sure.
I depilated their legs
And their intimate spaces too.
They'd shout: "Hey, you wretch,
Do a belly dance, it's what you should do!"

Oh, how rotten!
So unjust, forgotten!

The Shah was a man of strong stock,
From dusk till dawn,
He managed to make love,
To three hundred wives, in sets of two, that's the plan.
And then, he'd guzzle wine,
And walk around, yelling,
That he was a satrap, an Eastern despot,
Who had a habit of brawling and yelling.

The wives argued all the time,
About who was the favorite in the harem,
And scratched each other's faces,
Drawing blood, causing harm.
But for the Shah, the dearest of all,
The rosiest and fairest,
Was his grand vizier:
What can you do? Such is love's call!

The Shah used to tell me,
When he was high on hashish:
"You, Hasanka, are a good fellow,
Perhaps, something should be stitched to your pelvis?"
So my years flew by,
Living worse than a donkey,
While I could have sung like Farinelli,
And played in Viktyuk's theater, so funky.

I'd take a guitar,
And escape to the Sahara.

Suddenly, the oppressed fellaheen,
Rose up against the Shah,
Sent the Shah packing,
Checkmated him in a raw brawl.
There's no greater joy for the mob,
Than to overthrow an ancient dynasty,
On the ruins of autocracy,
To write: "Ahmad was here, giving a sob."

The Shah realized things were bad,
Took his treasures, the scoundrel,
Mounted his old camel,
And fled at five in the morning, quite rattled.
The wives cried out, saying they were widowed!
Oh, you foolish beauties,
You've sung your summer song,
Now it's time to dance, as it's decided.

I've now opened an agency,
Supplying wives and girlfriends.
If you need a bride,
I have three hundred of them, my friends.
Three hundred birds, precisely,
You won't find better wives, truly.
If you take them all wholesale,
I'll give you a 50% discount, surely.