Paroles et traduction Эрнесто Заткнитесь - Очнись, опомнись, оглянись

Очнись, опомнись, оглянись

Над ночью, медленно дрожащей
Огромный август восставал
И двор молчал, как кинозал
Перед началом берлинале
И незнакомо воздевал
Сиреневой мигрени лапы
Лишь аккуратный шёпот шин
Премьерный саспенс оглушил
Тогда я сделался
Героем
Настоящим
Над ночью тёплой и волнистой
Огромной тенью я навис
Страх тыкал в грудь, как особист
Но я сильнее особиста
Мой путь тернист, нерв - волокнист
Зрачки и сиги треквартиста
Очнись. опомнись. оглянись. cut
Ведь ночь сбегает, как жена
С которой спишь после развода
Не дав в последний раз сполна
О, как прекрасна тишина
Но вырождается в рассветных
Лагерях её порода
И скалит зубы иегода небосвода
Но я запомнил все священные изводы
Что ниспослала ночь разрушенного сна
Подпольно принятые текстовые роды
Спасённого от смерти языка
Очнись. опомнись. оглянись. cut
Бессонница мучает родину
Беснуются в горнице ходики
Бессонница мучает родину
В передней мерещатся шорохи
В переднюю ломятся полчища
Вот вот и летучею мышью захлопает шёпот их
Ворковал, безответно влюблён, домофон
Я с балкона шепчу ничего ни о ком
К бессоннице тихой опять подключен
Это мой летательный аппарат
И тоска до краёв, но из этих краёв
Выезд сейчас запрещён

Wake Up, Come To, Look Around

Above the night, slowly trembling,
Huge August was rising,
And the courtyard was silent, like a cinema hall,
Before the start of the Berlinale.
And unfamiliarly it raised
The paws of a lilac migraine.
Only the neat whisper of tires
Deafened the premiere suspense.
Then I became
A hero,
A real one.
Above the warm and wavy night
I hung like a huge shadow.
Fear poked into my chest, like a secret policeman,
But I'm stronger than a secret policeman, darling.
My path is thorny, my nerve is fibrous,
Pupils and cigarettes three-quarters done.
Wake up. Come to. Look around. Cut.
For the night runs away like a wife
You sleep with after the divorce,
Without giving one last time fully.
Oh, how beautiful the silence is,
But it degenerates in the dawn's
Camps, its breed.
And the sky's jawbone bares its teeth.
But I remembered all the sacred conclusions
That the night of shattered sleep sent down,
The clandestinely accepted textual births
Of a language saved from death.
Wake up. Come to. Look around. Cut.
Insomnia torments the motherland,
Clocks rage in the upper room,
Insomnia torments the motherland,
Rustlings are imagined in the hallway.
Hordes break into the hallway,
Any minute now their whispers will flutter like a bat.
The intercom cooed, hopelessly in love.
From the balcony I whisper nothing about anyone,
Connected again to the quiet insomnia.
This is my aircraft,
And longing to the brim, but from these edges
Departure is now forbidden.