Paroles et traduction Макулатура - Отцы и дети

Отцы и дети

пока президент водит усталым пальцем по айпаду
младенцы российских матерей в мусоропроводы падают
я считаю года над сбритыми своим сколнясь волосами
жизнь пройдет быстро но история меня не узнает
или я хотел слишком многого или неправильный вектор
выбрал для применения сил в попытках быть человеком
общественно активным и честным собирался жить не по лжи
это была ошибка люди исчезают никем не замеченные
дни идут один за другим а потом останавливаются
не спасут алкоголь литература или спортивная секция
умирают и мечты оставляя ощущение пост-мастурбации
и ты остаешься наедине с пенсией в ожидании смерти
но если бы я мог выбирать себя то был бы Иваном Тургеневым
барином с тросточкой и уютной бородкой серенькой
кормил бы паству как безмозглую аквариумную рыбу
своими книгами о любви к природе и гимназисткам
меня бы хвалили в советском союзе отцы и дети
рекомендовали читателям в районных библиотеках
мои книги подкладывали бы под телевизор или ножки
тумбочки на которой стояло бы пыльное зеркало
но я промазал родился собой смотрюсь в отражение
портрета холеного писателя и плачу тихо
засыпая на проезжей части и Иван Сергеич Тургенев
улыбается в моем сне когда в жизни меня сбивает машина
слышу шум времени помогите локтями толкая
женщин и детей по системе тургенева
к спасательной шлюпке где тихий успех или забвение
и я растворюсь в шуме времени
слышу шум времени помогите локтями толкая
женщин и детей по системе тургенева
к спасательной шлюпке где тихий успех или забвение
и я растворюсь в шуме времени
когда ходорковский выйдет у него уже не будет зубов
хипстеры постареют и назовут детей именами моих
жж-постов я отращу бороду как лев толстой
больной и хромой буду учить жизни закладывать устои
а душа будет полна тоской по политической карьере
нужно было еще в школе начинать развиваться в этой сфере
быть активистом ябедой пидором то есть стратегом
а идиоты родители велели в моральные принципы верить
не пытаться заключать сделок с собственной совестью
в жизни не действовал закон что хорошим людям должно вести
разглядываешь собственные руки у времени вкус наебалова
перманентное ощущение как у героя рассказа "после бала"
врать читать хорошие и геройские книги внукам
уча их слушаться сердца то есть обрекая на вечные муки
учить любить верить в добро животным людям сострадать
меня так учили испортив мне жизнь навсегда
а ведь все люди шлюхи и вы мне этого не сказали
и разочарование как заезженная пластинка качает седое чело
возвращаюсь в детство папа мама я лучше поверю в зло
кричу и ссусь в штаны мир вокруг меня я тут главный
старый вижу во сне себя тираном премьером президентом
унижаю чиновников в семиэтажной загородной резиденции
запихиваю им нефтедоллары за резинку трусов
от этих аттракционов перед смертью на секунду встает
слышу шум времени помогите локтями толкая
женщин и детей по системе тургенева
к спасательной шлюпке где тихий успех или забвение
и я растворюсь в шуме времени
слышу шум времени помогите локтями толкая
женщин и детей по системе тургенева
к спасательной шлюпке где тихий успех или забвение
и я растворюсь в шуме времени

Fathers and Sons

While the president runs his weary finger across his iPad,
babies of Russian mothers fall into garbage chutes.
I count the years, bowed over my shaved hair,
life will pass quickly, but history won't know me.
Either I wanted too much, or chose the wrong vector,
for applying my strength, trying to be human.
I intended to live honestly, socially active, not by lies,
that was a mistake, people disappear unnoticed.
Days go by, one after another, and then they stop.
Neither alcohol, literature, nor sports will save you.
Dreams die too, leaving a feeling of post-masturbation,
and you're left alone with your pension, awaiting death.
But if I could choose, I would be Ivan Turgenev,
a gentleman with a cane and a cozy little grey beard.
I would feed the flock like brainless aquarium fish,
with my books about love for nature and schoolgirls.
Fathers and sons would praise me in the Soviet Union,
recommended to readers in district libraries.
My books would be placed under the TV or the legs
of a bedside table with a dusty mirror on top.
But I missed, I was born myself, I look at the reflection
of the portrait of the well-groomed writer and cry softly,
falling asleep on the roadway, and Ivan Sergeevich Turgenev
smiles in my dream when a car hits me in life.
I hear the noise of time, help me, pushing with my elbows
women and children, according to Turgenev's system,
to the lifeboat, where there's quiet success or oblivion,
and I will dissolve in the noise of time.
I hear the noise of time, help me, pushing with my elbows
women and children, according to Turgenev's system,
to the lifeboat, where there's quiet success or oblivion,
and I will dissolve in the noise of time.
When Khodorkovsky gets out, he'll have no teeth left,
hipsters will grow old and name their children after my
LJ posts, I'll grow a beard like Leo Tolstoy,
sick and lame, I'll teach life, lay down foundations,
and my soul will be full of longing for a political career.
I should have started developing in this sphere back in school,
being an activist, a snitch, a fag, that is, a strategist,
and my idiot parents told me to believe in moral principles,
not to try to make deals with my own conscience.
In life, the law that good people should prosper didn't work.
You examine your own hands, time has a taste for screwing over,
a permanent feeling like the hero of the story "After the Ball",
to lie, to read good and heroic books to your grandchildren,
teaching them to listen to their hearts, that is, condemning them to eternal torment,
to teach to love, to believe in good, to have compassion for animals and people,
that's how I was taught, ruining my life forever.
But all people are whores, and you didn't tell me that,
and disappointment, like a worn-out record, rocks my grey head.
I return to childhood, dad, mom, I'd rather believe in evil,
I scream and piss my pants, the world around me, I'm the boss here,
old, I see myself in a dream as a tyrant, a prime minister, a president,
humiliating officials in a seven-story country residence,
stuffing petrodollars into their underpants,
from these attractions, before death, for a second, it rises,
I hear the noise of time, help me, pushing with my elbows
women and children, according to Turgenev's system,
to the lifeboat, where there's quiet success or oblivion,
and I will dissolve in the noise of time.
I hear the noise of time, help me, pushing with my elbows
women and children, according to Turgenev's system,
to the lifeboat, where there's quiet success or oblivion,
and I will dissolve in the noise of time.