Текст и перевод песни BAP - Dä letzte Winter em letzte Kreech

Dä letzte Winter em letzte Kreech

Et wohr dä letzte Winter em letzte Kreech,
Do maaten se sich met 'nem Leiderwaare op dä Wääsch:
Russ uss dä Jeisterstadt, russ uss däm Trömmerfeld,
"Wo jede Naach et Höllefüer uss 'äm Himmel fällt."

Die Entourage uss Fraue, Kinder un 'nem ahle Hehr
Met singem jüngste Sohn em Rollstohl immer hingerher,
Kohm ahn 'nem Mettwochohvend noh 'ner Odysee
Em Nirjendwo bei Gera ahn, et feel dä eezte Schnie.
Zwei Persilkartons, sechs Koffer, jeder 'n Deck,
Pott un Pann, en Fläsch Schabau
Un – mer weiß jo nie – et silverne Besteck,
Enn 'nem Klüttesack verstaut.

Nä, he die Jäjend hatt sich keiner ussjesöök,
Evakuiert wood mer heher, enn Hüüser rinnjesteck
Zo Lück, die selver kaum jet hatte, wat mer deile kunnt.
Et einzig Positive wohr, dat nix enn Flamme stundt.

Zo övverlevve vun däm, wat mer op sing Marke kräät,
Wohr illusorisch, un wemmer nit maggle däät,
Dann wood mer krank, et joov nur Kappeszupp
Un, wemmer Jlöck hatt, aff un zo e' Stöckche Brut.
Eines Ohvends hätt dä Ahl sich hinjesetz
Met 'ner Laubsääsch un 'nem Brett,
Vüürjezeichnet un bess spät nahx ussjesääsch
Drei Könije für en Kripp.

Un enn dä nähxte Naach, do kohm noch mieh dozo:
Maria, Josef un dä Klein, ne Esel un en Koh,
'Ne Engel un 'ne Hirte un e' jääl Kamel
Un dä Stään, dä övver Bethlehem vum Himmel feel.

Vun do ahn hätt e' wie besesse produziert,
Dat Sperrholz hatt sing Frau orjanisiert.
Sing Enkeldöchter jinge dann domet vun Düür zo Düür
Un krääte he un do sujar e' Döppe Schmalz dofür.
Un dä ahle Hehr wohr stolz wie sibbe Mann,
Wenn om Desch en Mohlzick stundt:
"Ess dat all vun däm, wat ich jearbeit hann?" –
Vun däm einz'je, wat e' kunnt.

"Ävver secher", saat dodrop et Käthi sanft,
"Wat meinste, Opa, wat se sich dodröm jerisse hann?!"
Ihr Mutter un ihr Tante hann nur jnädig fottjeluhrt,
Duutmööd vun ihrer Maggeltour,

Op der se Silverlöffel jäje Botter enjetuhsch
Un selvsjestrickte Socke jäje Speck un Woosch,
'Ne Büggel Muckefuck, 'ne Liter suhre Wing
Un e' Schooffell jäje Opas Röggeping.
Hermann Platz, wenn ich dich ens em Himmel treff,
Drink mer eine op ding Schöss:
Oma, Netta, Ännie, Margret un dä Ress,
Ohne die't uns Kripp nit jööv

Un su manch andres och nit, dat steht fess –
Huh die Jläser, op ding Schöss!

Последняя зима последней войны

Это была последняя зима последней войны, милая,
Когда они отправились в путь с жалким скарбом:
Беженцы из города-призрака, беженцы с поля руин,
"Где каждую ночь адский огонь падает с небес."

Эта группа женщин, детей и старика
С его младшим сыном в инвалидной коляске, всегда позади,
Прибыла в среду вечером после долгого пути
В никуда, близ Гера, выпал первый снег, представляешь?
Две коробки Persil, шесть чемоданов, у каждого одеяло,
Горшки и сковородки, бутылка шнапса
И – ведь никогда не знаешь – серебряные столовые приборы,
Спрятанные в мешке.

Нет, эту местность никто не выбирал,
Эвакуировали сюда, впихнули в дома
К людям, у которых самих почти ничего не было, чем можно было поделиться.
Единственное положительное было то, что ничего не горело.

Выжить на то, что получали по карточкам,
Было иллюзией, и если не спекулировать,
То заболевали, был только капустный суп
И, если повезет, изредка кусок хлеба.
Однажды вечером старик сел
С пилой и доской,
Рисовал и выпиливал до поздней ночи
Трех королей для рождественских яслей.

И на следующую ночь он добавил еще:
Марию, Иосифа и младенца, осла и корову,
Ангела и пастуха и желтого верблюда
И звезду, которая упала с неба над Вифлеемом.

С тех пор он работал как одержимый,
Фанеру организовала его жена.
Его внучки ходили с ними от двери к двери
И получали кое-где даже горшочек смальца.
И старик гордился, как семь богатырей,
Когда на столе стояла мучная похлебка:
"Это все от того, что я работал?" –
От единственного, что он умел.

"Конечно", - мягко сказала Кэти,
"Что ты думаешь, дедушка, как они за это дрались?!"
Ее мать и тетя лишь милостиво отвернулись,
Уставшие от своего обмена,

В котором они меняли серебряные ложки на масло
И вязаные носки на сало и колбасу,
Пакетик суррогатного кофе, литр кислого вина
И лопату на дедушкин пиджак.
Герман Плац, если я встречу тебя на небесах,
Выпьем за твоих девчонок:
Бабушка, Нетта, Энни, Маргарет и остальные,
Без которых у нас не было бы яслей.

И многого другого тоже, это точно –
Поднимаем бокалы за твоих девчонок!