Текст и перевод песни BAP - Müsli Män (Schrank-Version) (Remastered 2007)

Müsli Män (Schrank-Version) (Remastered 2007)

Ich stund friedlich en der Frittenbuud,
Plötzlich woore do, met su ′nem Feuerschwert und Heiljenschein,
Lange blonde Hoor, bläcke Fööß met nur Sandale draan,
Schweb hä op mich zo, speut messjanisch op ming Currywoosch.
Ich saare: "Hühr ens, wer bess do?"
"Typisch, dat do mich nit kenns, ich benn dä Müsli-Män."
Paar Daach späder stonn ich en der Kneip,
Do spür ich: hä ess do.
Ich hatt mer jraad et eezte Bier bestellt,
Do sinn ich en, inkognito: Sing blonde Hoor, met Henna ruutjefärf,
Ne Schal vun Al-Fatach, Ich saare:
"Weet, hühr zo, verjess dat Bier, dunn mir ne Appelsaff"
Dä laach, un nimmp mieh janit ähnz.
"PST", saach ich, "Mann, do steiht dä Müsli-Män."
Am nächsten Daach woot et besonders fies, op der Autobahn.
E Understatement-Damenfahrrad, wieß, Import uss Amsterdam,
Stopp dä Buss met unsrer Aanlaach drin,
Koot vüür Wesseling un konfisziert dat,
Wat elektrisch ess un lööt uns nur dä Tambourin.
Klar - wer dat woor, verroot ich jähn:
Dat woor dä Müsli Män.
Mir wooren tierisch sauer, ess doch klar.
Eez hammer ens jetob.
Donoh - flexibel - flöck uns Repertoire op Skiffel ömjeprob.
Dä Major Bänjo, Axel Xylophon, ich met 'ner Klarinett,
Ahm Waschbrett Wolli, Schmal ahm Susaphon
- Statt Baß en Tuba jetz. Nur dä Fonz ahm Mixer,
Dä woor Fän, weil dä Fonz hatt frei hück,
Dank unsrem Müsli-Män.
Dann koot vüürm Auftritt luhr ich en dä Saal,
Wie ich dat immer dunn.
Vüür Lampenfieber schläät mer′t Häzz em Hals:
"Oh, wat e Publikum!"
Vüür allen Dingen do dä Härtetyp mäht mich verstärkt nervös,
Dä Häuptling do, met Irokesenschnitt, dä mich su hämisch grööß.
Ich denk: "Ich spenne, ich benn krank!
Do steht der Müsli-Män als Punk!"

Мюслимен (Шкафная версия) (Ремастеринг 2007)

Стоял я мирно в киоске с картошкой фри,
Вдруг появился он, с огненным мечом и нимбом,
Длинные светлые волосы, босые ноги в сандалиях,
Парит ко мне, плюет мессиански на мой карривурст.
Я говорю: "Эй, ты кто такой?"
"Типично, что ты меня не знаешь, я — Мюслимен."
Пару дней спустя стою я в баре,
Чувствую: он здесь.
Только что заказал первое пиво,
Вижу его, инкогнито: светлые волосы, покрашены хной в рыжий,
Шарф от Аль-Фатаха. Говорю:
"Знаешь что, забудь про пиво, налей мне яблочный сок."
Он смеется и не воспринимает меня всерьез.
"Тсс", говорю я, "Чувак, там стоит Мюслимен."
На следующий день все стало особенно скверно, на автобане.
Женский велосипед, белый, импорт из Амстердама,
Останавливает автобус с нашей аппаратурой,
Перед Весселингом конфискует все,
Что электрическое, и оставляет нам только тамбурин.
Конечно, кто это был, я тебе скажу:
Это был Мюслимен.
Мы были жутко злы, это понятно.
Сначала мы покурили травки.
Потом — гибко — быстро переделали наш репертуар в скиффл.
Майор на банджо, Аксель на ксилофоне, я с кларнетом,
Волли с стиральной доской, Шмаль с сузафоном
— Вместо баса теперь туба. Только Фонз за пультом,
Он был рад, потому что у Фонза сегодня выходной,
Благодаря нашему Мюслимену.
Потом, перед выступлением, заглядываю в зал,
Как я всегда делаю.
От волнения сердце бьется в горле:
"О, какая публика!"
В особенности тот крутой парень заставляет меня еще больше нервничать,
Вождь с ирокезом, который так ехидно меня приветствует.
Я думаю: "Я схожу с ума, я болен!
Там стоит Мюслимен, как панк!"