Текст и перевод песни Centr feat. Митя Северный - Из тайника

Из тайника

Кто-то пронзительно пел о тяжелой жизни.
Тут нормально пригрелся в плотном похизме,
Сквозь темные линзы, передаю всем пис.
Повис отдел на хвосте, сектор приз.
Эскалатор вниз, а мы ползем наверх.
Дымим как Ватикан, в огнях наш континент.
Тут в подворотне воняет успехом.
Тот же подпольный цех, снова слепил ракету.
Я снова эту жизнь упакую в куплеты.
Шкуры звонят тебе пока звенят монеты.
Мы стали не те, ну да вам виднее.
Ты косишь под негров, но негры бодрее.
И мы хотели взорвать, но в нас никто не верил.
И все хотят на хвост, когда открылись двери.
Подпольная империя, рифмы из тайника.
Вадик стелит самбо белого мотылька.
Снова слог весомый, тефлоном в весок.
Внутри холод февральских лесов.
Тут либо ты мясник, либо мяса кусок.
Я лупы закрутил в чертово колесо.
Пропитан смогом улиц, закатанный асфальтом.
Измазанными лицами, крещеный в ложках с ватой.
Слэнг плюс битло, в итоге много мата.
Для брата все понятно, противно лишь для гада.
В часах упал заряд, в метро за батарейкой.
Две колы два двойных, картошку с дымом едким.
Запятые черные на стенах цвета жмуров.
Дырявые сосуды, тут эхо травокуров.
На белых тапках, в спортивной черной куртке.
В ушах ебшит панчер, шагами белы уги.
По дворам, ван лов котам, закатанным тазам.
Девчатам на шпилье, свободной пацанве.
Ты говоришь ты бог, считай что мы не верим.
Спустись с олимпа друг, давай кто бог проверим.
Ты как пингвин, мы волчья стая, а ты беззубая собака.
Митя Северный:
В черном мерседесе, в головном отсеке.
В черном, как эбола, весь на мракобесе.
Зикери круче волонда, реки логовулина.
Запусти под кожу мне, озеро с акулами.
Мы тут все по дну идем, избегая биленга.
Верхний на могилах вам, брейкданс.
Макабар она на каблах.
Внутри, как Дрезден во мне декабрь.
Последний кадр, над гроба кавер.
Тут кеды аир, я в ней звядший.
Игра со смертью рэп караваджо.
50 оттенков пятиэтажек.
Нас города ждут, нас города жгут.
Я враждовал тут, зашифровал суть.
Фаршировал бы, уставом борьбы.
Мой путь ввысь и я там один.

From the Stash

Someone was singing piercingly about a hard life.
Here I got comfy in a thick layer of indifference,
Through dark lenses, I send peace to everyone.
The department is hanging on our tail, the sector is a prize.
Escalator down, but we crawl up.
Smoking like the Vatican, our continent is in flames.
Here, in the gateway, it reeks of success.
The same underground workshop, built a rocket again.
I'll pack this life into verses again.
Skins call you while the coins ring.
We've changed, well, you know better.
You're acting like a black man, but black men are more cheerful.
And we wanted to explode, but no one believed in us.
And everyone wants to be on our tail when the doors opened.
Underground empire, rhymes from the stash.
Vadik is laying out the sambo of a white moth.
A weighty syllable again, Teflon in the temple.
Inside, the cold of February forests.
Here you're either a butcher or a piece of meat.
I spun the magnifiers into a Ferris wheel.
Impregnated with the smog of the streets, rolled up with asphalt.
With smeared faces, baptized in spoons with cotton wool.
Slang plus Beatles, resulting in a lot of swearing.
Everything is clear for a brother, it's disgusting only for a reptile.
The watch has run out of power, in the metro for a battery.
Two colas, two doubles, potatoes with acrid smoke.
Black commas on the walls of the color of corpses.
Leaky vessels, here is the echo of stoners.
In white sneakers, in a black sports jacket.
The puncher is banging in my ears, white ugg boots with my steps.
Through the yards, one love to cats, rolled up basins.
To girls in stilettos, free lads.
You say you're a god, consider that we don't believe.
Come down from Olympus, friend, let's check who's the god.
You're like a penguin, we're a wolf pack, and you're a toothless dog.
Mitya Severny:
In a black Mercedes, in the head compartment.
In black, like Ebola, all on obscurantism.
Zikers are cooler than Woland, the rivers of Logovina.
Launch under my skin, a lake with sharks.
We all go along the bottom here, avoiding bilenges.
Upper breakdance on the graves for you.
Macabre, she's on her heels.
Inside, like Dresden, December is in me.
The last frame, a cover over the coffin.
Here are Air sneakers, I'm withered in them.
Playing with death, rap Caravaggio.
50 shades of five-story buildings.
Cities are waiting for us, cities are burning us.
I was at war here, I encrypted the essence.
I would have stuffed it, with the charter of struggle.
My path is up and I'm there alone.