Текст и перевод песни Cradle of Filth - Dirge Inferno

Dirge Inferno

Carrion my name
For those who choose to mouth the curse
A tragic serenade
With Judas in my stride
The Gothic halls of shame
Where statues coldly hold no worse
Than the murders I reclaim
From a dark, forsaken time"
Kissing heaven, spent
He wipes lips free of his hectic discharge
Wishing to repent
For the brute that ravaged free
In slight hands beauty weeps
Conquest's deep methodical screwing
Hurt repeatedly
Like the world wound at his feet
Dirge Inferno
As it is written, damn it
So let it be wrong
From throats of those in overthrow
The past at last has come
A savage bit without respite
Pervades the freezing air
This winter chill, grist for his mill
If tears of joy will blear elsewhere
And church bells drown in the cracks of doom
The storms above us hew
As lightning runs like bifurcate tongues
Deflowering two by two
Hissing, malcontent
He storms the skies on electric discharge
Pissing in contempt
On the effigies of the weak
Killing al resolve
The great beast simmers, his scarlet women
Spit their vitriol
On the terrified face of peace
Dirge Inferno
As it is written, damn it
So let it be wrung
From throats of those in overthrow
Our past at last has come
A hellbound heart, the rose and thorn
Have locked to hasten blood
The moon disrobes, to harden droves
Of legions pouring
These rivers press, his breath adorns
Senates and enemy seats
Whilst his power takes as ingratitude
The writhing of the weak
"Wormwood my name
The poisoned star that fell to earth
And blistered free of shame
In the pits of self-rebirth
Now those caves become a farret
Overseeing endless barracks
As the waters turn to claret
And the Vatican satins burn"

Похоронный Инферно

Падаль — моё имя,
Для тех, кто решается произнести проклятье,
Трагическая серенада,
С Иудой в моей походке.
Готические залы позора,
Где статуи хладнокровно не хранят ничего хуже,
Чем убийства, что я возвращаю
Из тёмных, забытых времён.
Целуя небеса, изнурённый,
Он стирает с губ следы своего неистового исступления,
Желает покаяться
За зверя, что буйствовал на свободе.
В хрупких руках красота плачет,
Методичное, глубокое насилие завоевания,
Боль снова и снова,
Словно мир, раненный у его ног.
Похоронный Инферно,
Как написано, будь оно проклято,
Пусть же это будет неверно.
Из глоток поверженных,
Прошлое, наконец, пришло,
Дикий укус без передышки
Пронизывает ледяной воздух.
Этот зимний холод — вода на его мельницу,
Если слёзы радости затуманят взор где-то ещё,
И церковные колокола потонут в трещинах рока.
Бури над нами свирепствуют,
Молнии, словно раздвоенные языки,
Оскверняют по двое.
Шипящий, недовольный,
Он штурмует небеса на электрическом разряде,
Ссыт с презрением
На изваяния слабых.
Убивая всякую решимость,
Великий зверь кипит, его багряные женщины
Изрыгают свой яд
На испуганное лицо мира.
Похоронный Инферно,
Как написано, будь оно проклято,
Пусть же это будет вырвано
Из глоток поверженных.
Наше прошлое, наконец, пришло.
Сердце, обречённое на ад, роза и шип,
Соединились, чтобы ускорить кровопролитие.
Луна обнажается, чтобы ожесточить толпы
Изливающихся легионов.
Эти реки напирают, его дыхание украшает
Сенаты и вражеские троны,
Пока его сила принимает за неблагодарность
Корчи слабых.
«Полынь — моё имя,
Отравленная звезда, упавшая на землю,
И очистившаяся от стыда
В бездне самовозрождения.
Теперь эти пещеры стали наблюдательным пунктом,
Надзирающим за бесконечными бараками,
Пока воды превращаются в красное вино,
И ватиканские атласы горят».