Theatre of the World: Scene 2 - Cristina Zavalloni feat. Leigh Melrose, Lindsay Kesselman, Los Angeles Philharmonic, Mattijs van de Woerd & Reinbert de Leeuw перевод на русский

Theatre of the World: Scene 2

Noch schlägt mein Herz
Macht alles möglich
Doch jedem Schlag, den es tut
Ist auch ein Schlag in mein Gesicht
Ein Pochen an die Tür des Todes
Athanasius, Athanasius
Bald bin ich taub und blind
Und stumm und dumm
Gefühllos, kalt
Und Würmer fressen innen auf
Das so viel erschien
Und Gott gefällt's, er duldet nicht
Dass jemand ihm zu nahe kommt
Erbrechlichkeit und Schwächlichkeit
Und Impotenz
Das neunte von neun Kindern war ich
Nichts sprach dafür, dass aus mir
Der neue Aristoteles werden könnte
Dennoch seid ihr es geworden
Incredibile, no?
You are really charming, shifty boy
As you are talking to me now
I used to talk with the world
You cannot learn anything from me
Don't disturb my circles
Don't disturb my circles
But tell me
You are the son of whom, did you say?
I think I am an orphan
And want to be as smart as you are
Go to school, little man
Once they will talk about you
Nothing is as divine as knowing everything
Above the vision above
He talks with non-existent people
There is no I
He just talks to himself
Lost unserer Eigenlust, der Mann
Absacken
Down here is no virtuous man
Behold, here comes the Pope
A Pope is not a real man

La terribil, la temeraria
La terribil, la temeraria
La terribil, la temeraria
La terribil, la temeraria
La terribil, la temeraria
La terribil, la temeraria
La terribil, la temeraria
La terribil, la temeraria

Ah, que lejos quedan los ríos
Y las montañas que se esconden
Y las montañas que se esconden
Ah, que lejos quedan los ríos
Y las montañas que se esconden

Y en la quietud contenta
Del imperio silencioso
Sumisas sólo voces consentía
De las nocturnas aves

Tan obscuras, tan graves
Que aún el silencio
No se interrumpía

Y en la quietud contenta
Del imperio silencioso
Sumisas sólo voces consentía
De las nocturnas aves

Tan obscuras, tan graves
Que aún el silencio
No se interrumpía

Театр Мира: Сцена 2

Ещё бьётся моё сердце
Делает всё возможным
Но каждый удар, что оно наносит
Это и пощёчина мне в лицо
Стук в дверь смерти
Афанасий, Афанасий
Скоро я буду глухой и слепой
И немой и глупой
Бесчувственной, холодной
И черви пожирают изнутри
То, что казалось столь значительным
И Богу угодно, он не потерпит
Чтоб кто-то приближался к нему
Бренность и слабость
И бессилие
Девятым из девяти детей была я
Ничто не говорило за то, что из меня
Мог бы выйти новый Аристотель
Тем не менее, ты им стал
Невероятно, правда?
Ты действительно очарователен, неуловимый мальчик
Как ты сейчас со мной разговариваешь
Я привыкла говорить с миром
Ты не сможешь научиться от меня ничему
Не нарушай мои круги
Не нарушай мои круги
Но скажи мне
Ты чей сын, ты говорил?
Кажется, я сирота
И хочу быть таким же умным, как ты
Иди в школу, маленький человек
Однажды о тебе заговорят
Нет ничего божественнее всезнания
Выше видения свыше
Он говорит с несуществующими людьми
Нет "Я"
Он просто разговаривает сам с собой
Потерянный в своеволии, этот мужчина
Опускается
Здесь внизу нет добродетельного человека
Вот, идёт Папа
Папа не настоящий мужчина

Ужасающая, безрассудная
Ужасающая, безрассудная
Ужасающая, безрассудная
Ужасающая, безрассудная
Ужасающая, безрассудная
Ужасающая, безрассудная
Ужасающая, безрассудная
Ужасающая, безрассудная

Ах, как далеко остались реки
И горы, что скрываются
И горы, что скрываются
Ах, как далеко остались реки
И горы, что скрываются

И в довольной тишине
Безмолвного царства
Лишь покорные голоса допускались
Ночных птиц

Такие мрачные, такие величавые
Что даже тишина
Не прерывалась

И в довольной тишине
Безмолвного царства
Лишь покорные голоса допускались
Ночных птиц

Такие мрачные, такие величавые
Что даже тишина
Не прерывалась