Текст и перевод песни David Soul - The Dutchman

The Dutchman

The Dutchman's not the kind of man
Who keeps his thumb jammed in the dam
That holds his dreams in,
But that's a secret that only Margaret knows.
When Amsterdam is golden in the summer,
Margaret brings him breakfast,
She believes him.
He thinks the tulips bloom beneath the snow.
He's mad as he can be, but Margaret only sees that sometimes,
Sometimes she sees her unborn children in his eyes.
Let us go to the banks of the ocean
Where the walls rise above the Zuider Zee.
Long ago, I used to be a young man
And dear Margaret remembers that for me.
The Dutchman still wears wooden shoes,
His cap and coat are patched with the love
That Margaret sewed there.
Sometimes he thinks he's still in Rotterdam.
And he watches the tug-boats down canals
An' calls out to them when he thinks he knows the Captain.
Till Margaret comes
To take him home again
Through unforgiving streets that trip him, though she holds his arm,
Sometimes he thinks he's alone and he calls her name.
Let us go to the banks of the ocean
Where the walls rise above the Zuiderzee.
Long ago, I used to be a young man
And dear Margaret remembers that for me.
The winters whirl the windmills 'round
She winds his muffler tighter
And they sit in the kitchen.
Some tea with whiskey keeps away the dew.
And he sees her for a moment, calls her name,
She makes the bed up singing some old love song,
A song Margaret learned
When it was very new.
He hums a line or two, they sing together in the dark.
The Dutchman falls asleep and Margaret blows the candle out.
Let us go to the banks of the ocean
Where the walls rise above the Zuiderzee.
Long ago, I used to be a young man
And dear Margaret remembers that for me.

Голландец

Голландец не из тех,
Кто держит палец в плотине,
Удерживающей его мечты,
Но это секрет, который знает только Маргарет.
Когда Амстердам золотится летом,
Маргарет приносит мне завтрак,
Она верит мне.
Я думаю, что тюльпаны цветут под снегом.
Я безумен, как только могу быть, но Маргарет видит это лишь иногда,
Иногда она видит своих нерожденных детей в моих глазах.
Пойдем на берег океана,
Где стены возвышаются над Зёйдерзе.
Давным-давно я был молодым,
И дорогая Маргарет помнит это за меня.
Голландец все еще носит деревянные башмаки,
Его кепка и пальто залатанa любовью,
Которую Маргарет туда вшила.
Иногда мне кажется, что я все еще в Роттердаме.
И я наблюдаю за буксирами в каналах
И окликаю их, когда мне кажется, что я знаю капитана.
Пока Маргарет не приходит,
Чтобы отвести меня домой
По неумолимым улицам, где я спотыкаюсь, хотя она держит меня за руку,
Иногда мне кажется, что я один, и я зову ее по имени.
Пойдем на берег океана,
Где стены возвышаются над Зёйдерзе.
Давным-давно я был молодым,
И дорогая Маргарет помнит это за меня.
Зимой ветер кружит ветряные мельницы,
Она туже завязывает мой шарф,
И мы сидим на кухне.
Чай с виски отгоняет холод.
И я вижу ее на мгновение, зову ее по имени,
Она стелет постель, напевая старую песню о любви,
Песню, которую Маргарет выучила,
Когда она была совсем новой.
Я напеваю строчку-другую, мы поем вместе в темноте.
Голландец засыпает, и Маргарет задувает свечу.
Пойдем на берег океана,
Где стены возвышаются над Зёйдерзе.
Давным-давно я был молодым,
И дорогая Маргарет помнит это за меня.