Текст и перевод песни Detlev Jöcker - Abendlied

Abendlied

انسان
نظرات (3)
این حقیقت باطن توست...
تخریب شده, زشت و بیمار است...
عزادار سیاه پوش
شاهین الان مد شده با قضیه اسیدپاشی شوخی میکنن آب میپاشن تو صورت دخترا تو خیابون ...
این شوخی کثیف رو با منم امروز کردن ...
خیلی ترسیدم ...
گفتم دیگه صورتم نابود شد ...
نمیتونم توصیف کنم تا چه حد ترسیدم ...
وحشتناک بود ...
خیلی بیشعورن بعضیا ...
این جملات دختر جوانى ست كه در تویتر برایم نوشت.
دوباره آن شعر از مارتین نیمولر در برابر چشمانم رژه مى رود: اول سراغ کمونیست ها آمدند، سکوت کردم چون کمونیست نبودم.
بعد سراغ سوسیالیست ها آمدند، سکوت کردم زیرا سوسیالیست نبودم.
بعد سراغ یهودی ها آمدند، سکوت کردم چون یهودی نبودم.
سراغ خودم که آمدند، دیگر کسی نبود تا به اعتراض برآید.
عزیز باور كن سكوت آخرین سنگر نیست.
تجویز سكوت براى یك جامعه ى عقیم شده، در بهترین حالت مانند مرفین براى معتاد هروئینى ست.
حالا جامعه ى ما معجونى است از بى تفاوتى و تمسخر.
جامعه اى كه ابتداى دهه ى شصت، قتل عام سربازان و درجه داران و نظامیان دوره پهلوى را دید و سكوت كرد.
بعد مجاهد و فدایى را قتل عام كردند و سكوت كرد.
بعد كردها را تكه تكه كردند و سكوت كرد.
بلوچستان را تحقیر كردند و سكوت كردیم.
ترك ها و گیلك ها و لرها را به مسخره كشاندند و سكوت كردیم.
سال شصت و هفت آمد و كیلو كیلو انسان را كشتند و خاوران غمگین و فراموش شده ...
و سكوت كردیم.
هجده تیر بى سرانجامى نشستیم و بى پناهى دانشجویان را نگاه كردیم و سكوت كردیم.
قتل هاى زنجیره اى شد و سكوت كردیم.
واى جان آدم آتش مى گیرد وقتى محمد مختارى و پوینده و سیرجانى ها را به یاد مى آورى.
بعد جنبش سبز شد و نوشابه ها شمشیر شد و در ماتحت معترضان فرو رفت و سكوت كردیم.
این اواخر زندانیان را لخت مادرزاد در زندان به نمایش گذاشتند و سكوت كردیم.
حالا روى دختران و زنان و خواهران و عزیزان مان اسید مى پاشند.
باز هم سكوت مى كنیم؟ نه.
راه حل بهترى نیز هست.
فلاكت مان را به مضحكه مى كشیم.
بازى مى كنیم.
كسى روى مردان و پسران مان كه اسید نپاشیده!!!
زن مگر چیزى بیش از چند سوراخ براى تخلیه ى مردان ست؟!
سكوت نمى كنیم، مسخره مى كنیم.
آب وحشت روى صورت دختران مان مى پاشیم تا از یاد نبرند در كجاى جهان نفس مى كشند.
انسان آن فراموش شده ترین مفهوم، آن غائب لگدمال شده و لجن مال شده زیر عناوین دین و میهن و اخلاق است.
سیستم اسیدپاش، امید و تدبیر را در شیشه هاى پلاستیكى روى صورت قربانیان منتخب مى پاشد.
رسانه ى ملى سكوت مى كند.
دولت سكوت مى كند .
آنها هم كه تصور طعم اسید را نمى شناسند، موضوع را به مسخره و شوخى مى كشند.
تعجب نكن عزیز، این حقیقت ماست.
ما از چهره هاى له شده ى قربانیان اسید متنفریم، چرا كه ظاهر آنها شبیه باطن ماست.
تخریب شده، بیمار و زشت.
ه

Колыбельная

Человек
Комментарии (3)
Это истина твоей души, милая...
Разрушенная, уродливая и больная...
Скорбящая в черном
Сейчас модно шутить про обливание кислотой, брызгая водой в лица девушек на улице...
Эту мерзкую шутку сегодня сыграли и со мной...
Я очень испугалась...
Я думала, что мое лицо изуродовано...
Не могу описать, как сильно я испугалась...
Это было ужасно...
Некоторые люди такие бесчувственные...
Эти слова написала мне в Твиттере молодая девушка.
Снова передо мной всплывает стихотворение Мартина Нимёллера: Сначала они пришли за коммунистами, я молчал, я же не коммунист.
Потом они пришли за социал-демократами, я молчал, я же не социал-демократ.
Потом они пришли за евреями, я молчал, я же не еврей.
Затем они пришли за мной, и уже не было никого, кто мог бы возразить.
Дорогая, поверь, молчание — не последний рубеж.
Совет молчать для бесплодного общества — это в лучшем случае как морфин для героинового наркомана.
Сейчас наше общество — это смесь безразличия и насмешек.
Общество, которое в начале шестидесятых видело массовые убийства солдат, офицеров и военных времен Пехлеви и молчало.
Потом уничтожили моджахедов и федаинов, и оно молчало.
Потом кусками разрывали курдов, и оно молчало.
Унижали Белуджистан, и мы молчали.
Высмеивали турков, гилянцев и луров, и мы молчали.
Наступил восемьдесят седьмой, и людей убивали килограммами, и скорбящий Ховаран был забыт…
И мы молчали.
Мы беспомощно наблюдали за восемнадцатым тира и беззащитностью студентов, и молчали.
Произошли цепные убийства, и мы молчали.
Боже, как жжет, когда вспоминаешь Мохаммада Мохтари, Пуйанде и Сирджани.
Потом началось Зеленое движение, бутылки с напитками стали мечами и вонзались в задницы протестующих, и мы молчали.
Недавно заключенных выставляли голыми в тюрьме, и мы молчали.
Теперь на наших дочерей, жен, сестер и любимых льют кислоту.
Снова будем молчать? Нет.
Есть и лучшее решение.
Мы высмеиваем свое бедствие.
Играем.
На наших мужчин и сыновей же кислотой не плещут!!!
Разве женщина — это что-то большее, чем несколько отверстий для разрядки мужчин?!
Мы не молчим, мы издеваемся.
Мы брызгаем водой ужаса в лица наших дочерей, чтобы они не забывали, где живут.
Человек — это самое забытое понятие, отсутствующее, растоптанное и измазанное грязью под лозунгами религии, родины и морали.
Система, обливаюшая кислотой, брызжет надеждой и благоразумием из пластиковых бутылок на лица выбранных жертв.
Национальные СМИ молчат.
Правительство молчит.
А те, кто не представляет себе вкус кислоты, высмеивают и шутят над этим.
Не удивляйся, дорогая, это наша правда.
Мы ненавидим изуродованные лица жертв кислоты, потому что их внешний вид похож на нашу внутреннюю сущность.
Разрушенную, больную и уродливую.
Х