Текст и перевод песни Ed Tullett - Mezzanine

Mezzanine

In foreign tongue, and in later life,
You spoke to me, and trees fell white.

Waned too much, I felt stellar warmth,
Cultured dress and nerves that struck in storms.

Reciprocate, through message in the water,
Still, you wanted daughter,
Warned by denser foes.
In any age, it was captured in the heart's kiln,
Taken by a lone whim,
Shot through heavy tones.

Made forlorn by the naked form,
Solved by any figure, weighed and torn.

I owed enough, so watched you getting older,
Faster when you're colder,
Warmed by levies owed.
In heavy lungs, it leaked colour to the former,
Beauty wasn't dormant,
Choked on steady rows.

Swelling up, the formant made it softer,
Passion, inner laughter,
Mixed in heavy breaths.
Logic, luck, the east of me was open,
The silence was a token
Of your weary treads.

Haste, by which I lost colour in,
My eyes grew and washed the trouble in.
Traced in my steps, my chest was cold,
From all over crept the nest untold.

Celebrate; the hell you'd made was heatproof,
A ceiling made of sweet tooth,
Haven in the dread.
Deviate, a collage of a lesser keen,
Meet me on the mezzanine
And I will shake my head.

Twenty one, the count was getting shivers,
Plenty in my tear ducts,
It would make me strong.
Even young, my arms would show in patches,
If liquid touched your lashes
You would claim it wrong.

Антресоль

На чужом языке, и уже не в юности,
Ты говорила со мной, и деревья белели.

Я чувствовал, как ты угасаешь, и все же ощущал тепло твоей души,
Изящные наряды и нервы, что звенели в бурю.

Я отвечал, посылая тебе весточки по воде,
Ты все еще хотела дочь,
Предостерегаемая более опасными врагами.
В любом возрасте это хранилось в печи сердца,
Захваченное одинокой прихотью,
Пронзенное тяжелыми тонами.

Меня удручала твоя нагота,
Разрешимая любой фигурой, взвешенной и разорванной.

Я был достаточно тебе должен, поэтому смотрел, как ты стареешь,
Быстрее, когда тебе холоднее,
Согреваемая данью, которую я тебе приносил.
В тяжелых легких, он просачивал цвет к прежнему,
Красота не дремала,
Задыхаясь в ровных рядах.

Разрастаясь, форманта делала его мягче,
Страсть, внутренний смех,
Смешивались в тяжелых вздохах.
Логика, удача, восток во мне был открыт,
Тишина была знаком
Твоих усталых шагов.

Спешка, из-за которой я потерял цвет,
Мои глаза расширились и омыли беду.
Следуя по моим стопам, моя грудь была холодна,
Отовсюду выползало несказанное гнездо.

Радуйся, ад, который ты создала, был жаропрочным,
Потолок из сладкоежек,
Убежище в страхе.
Отклоняйся, коллаж из менее увлеченных,
Встретимся на антресоли,
И я покачаю головой.

Двадцать один, счет вызывал дрожь,
Много в моих слезных каналах,
Это сделает меня сильным.
Даже в молодости мои руки были бы в пятнах,
Если бы жидкость коснулась твоих ресниц,
Ты бы назвала это неправильным.