Текст и перевод песни Fazıl Say feat. Nazım Hikmet Korosu & Fazıl Say Festival Orkestrası - Diz Boyu Karlı Bir Gece - Live

Diz Boyu Karlı Bir Gece - Live

Diz boyu karlı bir gece,
Sofradan kaldırılıp,
Polis otomobiline bindirilip,
Bir trenle gönderilerek
Bir odaya kapatılmakla başladı maceram.
Dokuzuncu yıl biteli üç gün oluyor.
Koridorda, sedyede bir adam
Yüzünde uzun demirlerin kederi,
Açık ağzıyla sırtüstü ölüyor.
Akla yalnızlık geliyor,
İlki yetmiş altı gün:
Sessiz düşmanlığında üstüme kapanan kapının;
Sonra, sac bir geminin baş altında yedi hafta.
Lakin yenilmedik;
Kafam ikinci bir insandı yanımda.
Çoğunun yüzünü unuttum büsbütün;
Yalnız, çok ince, çok uzun bir burundur aklımda kalan
Bir tek kaygıları vardı, hakkımda hüküm okunurken:
Heybetli olmak.
Değildiler.
İnsandan çok eşyaya benziyorlardı:
Duvar saatlari gibi ahmak,
Kibirli,
Ve kelepçe, zincir filan gibi hazin ve rezildiler.
Evsiz ve sokaksız bir şehir.
Tonla ümit, tonla keder.
Dört ayaklı mahluklardan yalnız kediler.
Yasaklar dünyasındayım.
Yarin yanağını koklamak:
Yasak.
Çocuklarınla yemek yiyebilmek aynı sofrada:
Yasak.
Yazdığın mektubun kapatmak zarfını
Ve zarfı yırtılmamış mektup almak:
Yasak.
Yatarken lambayı söndürmek yasak
Tavla oynamak yasak
Ve yasak olmayan değil,
Yüreğinde gizleyip elde kalabilen şey:
Sevmek, düşünmek ve anlamak.
Koridorda, sedyede öldü adam.
Götürdüler.
Artık ne ümit, ne keder.
Ne ekmek, ne su.
Ne hürriyet, ne hapislik,
Ne kadınsızlık, ne gardiyan, ne de tahta kurusu,
Ve ne de karşında oturup yüzüne bakan kediler,
Bu iş, bitti, tamam.
Lakin devam ediyor bizimkisi,
Sevmek, düşünmek ve anlamakta devam ediyor kafam,
Dövüşemeyişimin affetmeyen öfkesi devam ediyor.
Ve sabahtan beri karaciğer sancımakta berdevam.

Ночь по колено в снегу - Концертная запись

Ночью, по колено в снегу,
Меня увели из-за стола,
Посадили в полицейскую машину,
Отправили поездом
И заперли в комнате – так началось мое приключение, дорогая.
Три дня назад исполнилось девять лет.
В коридоре, на носилках, лежит мужчина,
На лице – печаль от долгих лет за решеткой,
С открытым ртом, навзничь, он умирает.
На ум приходит одиночество,
Сначала семьдесят шесть дней:
Безмолвной враждебностью захлопывалась дверь передо мной;
Потом, семь недель в трюме железного корабля.
Но я не сдался;
Мой разум был со мной, как второй человек.
Я совсем забыл большинство лиц;
Только очень тонкий, очень длинный нос запомнился мне,
У них была лишь одна забота, когда выносили приговор:
Выдержать с достоинством.
Не выдержали.
Они были больше похожи на вещи, чем на людей:
Глупые, как настенные часы,
Надменные,
И жалкие, презренные, как наручники, цепи и все такое прочее.
Город без домов и улиц.
Тонны надежды, тонны горя.
Из четвероногих тварей – только кошки.
Я в мире запретов, милая.
Поцеловать твою щеку:
Запрещено.
Есть за одним столом со своими детьми:
Запрещено.
Запечатать написанное тобой письмо
И получить письмо в неразорванном конверте:
Запрещено.
Выключать свет, ложась спать, запрещено.
Играть в нарды запрещено.
И не то, что не запрещено,
А то, что можно скрыть в своем сердце и сохранить:
Любить, думать и понимать.
В коридоре, на носилках, умер мужчина.
Унесли.
Больше нет ни надежды, ни горя.
Ни хлеба, ни воды.
Ни свободы, ни тюрьмы,
Ни отсутствия женщины, ни надзирателя, ни клопов,
И ни кошек, смотрящих тебе в лицо,
Все, конец, финиш.
Но мое продолжается,
Мой разум продолжает любить, думать и понимать, любимая.
Непрощающая ярость моей неспособности бороться продолжается.
И с утра не перестает болеть печень.