Текст и перевод песни Hubert-Félix Thiéfaine - Exil sur planète fantôme

Exil sur planète fantôme

En ce temps-là nos fleurs
Vendaient leur viande aux chiens
Et nous habitions tous de sordides tripots
Avec des aiguillages pour nos petits matins
Quand le beau macadam nous traitait de salauds
Nous traitait de salauds
Nous vivions nos vertiges dans des vibrations folles
Et gerbions nos enzymes en nous gueulant moteur
Mais entre deux voyages, entre deux verres d'alcool
Nous n'avions pas le temps de décompter nos heures
De décompter nos heures
Nous étions les danseurs d'un monde à l'agonie
En même temps que fantômes
Conscients d'être mort-nés
Nous étions fossoyeurs d'un monde à l'agonie

En ce temps-là le rien s'appelait quotidien
Et nous allions pointer dans les jobs interdits
Dans les musiques blêmes, dans les sombres parfums
Dans les dédales obscurs où plane la folie
Où plane la folie
Et nous avions des gueules à briser les miroirs
A ne montrer nos yeux que dans le contre-jour
Mais entre deux délires, entre deux idées noires
Nous étions les plus beaux, nous vivions à rebours
Nous vivions à rebours
Nous étions les danseurs d'un monde à l'agonie
En même temps que fantômes
Conscients d'être mort-nés
Nous étions fossoyeurs d'un monde à l'agonie

En ce temps-là les gens s'appelaient citoyens
Nous, nous étions mutants, nous étions androgynes
Aujourd'hui la tempête a lynché mes copains
Et je suis le dernier à rater mon suicide
A rater mon suicide
Mais je veux vivre encore plus ivre de cramé
Je veux ronger le mal jusque dans ses recoins
J'ai traîné mes vingt siècles d'inutilité
Je n'ai plus rien à perdre, mais j'en veux pour ma fin
J'en veux pour ma faim

Изгнание на планету-призрак

В те времена наши цветы
Свою плоть псам продавали,
И мы ютились в грязных притонах,
С железнодорожными стрелками вместо рассвета.
Когда прекрасный асфальт называл нас подонками,
Называл нас подонками,
Мы жили, кружась в безумных вибрациях,
И извергали свои ферменты, крича "мотор!",
Но между двумя путешествиями, между двумя рюмками,
Нам некогда было считать свои часы,
Считать свои часы.
Мы были танцорами умирающего мира,
Одновременно призраками,
Осознающими, что мертворожденные,
Мы были могильщиками умирающего мира.

В те времена ничто называлось буднями,
И мы шли отмечаться на запретных работах,
В бледной музыке, в темных ароматах,
В темных лабиринтах, где витает безумие,
Где витает безумие.
И у нас были лица, способные разбить зеркала,
Показывать свои глаза только в контровом свете.
Но между двумя бредовыми идеями, между двумя черными мыслями,
Мы были самыми красивыми, мы жили наоборот,
Мы жили наоборот.
Мы были танцорами умирающего мира,
Одновременно призраками,
Осознающими, что мертворожденные,
Мы были могильщиками умирающего мира.

В те времена люди назывались гражданами,
Мы же были мутантами, мы были андрогинами.
Сегодня буря линчевала моих друзей,
И я последний, кто провалил свое самоубийство,
Провалил свое самоубийство.
Но я хочу жить еще более пьяным от огня,
Я хочу грызть зло до самых его глубин.
Я протащил свои двадцать веков бесполезности,
Мне больше нечего терять, но я хочу напоследок,
Хочу напоследок.