Текст и перевод песни Jacek Kaczmarski - Na starej mapie krajobraz utopijny

Na starej mapie krajobraz utopijny

Twardo dmuchają na zimne Zefiry pucułowate,
Szumią i trzeszczą na wietrze odwieczne puszcze i bory,
Jeży się sierść rzek i jezior, jak pchła wskakuje w nią statek
Mijając wioski i miasta kruche, jak stary miedzioryt.

Tu konny z dłonią u czoła, tam chłop pochylony nad radłem,
Tu gruda ostrzem ruszona, tam wzgórza w ruchu perspektyw;
Nad szorstką skórą pustkowi wiją się wstęgi jedwabne
Z nazwami mitycznych krain, które wędrowca urzekły.

Dróg, by tam trafić - nic nie ułatwia
W przestrzeniach burz i w czasów kipieli,
Ale istnieje przecież Sarmatia,
Istnieje gdzieś Terra Felix.

Trzech mieszczan pośrodku mostu wstrzymała senna dysputa,
Za nimi w prostym rysunku - zbór, kościół, cerkiew i spichlerz.
Nurt w pieczy ma ich zasobność na ciężkich od beczek szkutach,
Uczciwszy potrzeby ciała - miło o duszy pomyśleć.

Hen, gdzie szlak wodny zakręca, wśród pól zbóż brzemieniem ugiętych
Bocian klekocze skowronkom o afrykańskich podróżach.
Słucha od czasów pogańskich tych samych plotek Dąb Święty
I nimfę w leśnym jeziorze strzeże przed wzrokiem intruza.

Dróg, by tam trafić - nic nie ułatwia
W przestrzeniach burz i w czasów kipieli,
Ale istnieje przecież Sarmatia,
Istnieje gdzieś Terra Felix.

W pochodzie rubasznych obłoków krążą Zodiaku pierścienie:
Przed Panną, Lwem, Bykiem, Wagą - bramy otwarte na oścież.
Na wieżach zamków co noc o przyszłość się troszczą uczeni,
A w gronie doradców - władca o teraźniejszość się troszczy.

Ceni przyjemność i pracę, szanuje rąk ludzkich twory,
Nęcą go księgi tajemnic, cieszy go ład i dostatek.
Ale codziennie spogląda na mapy starej miedzioryt,
Gdzie wciąż dmuchają na zimne Zefiry pucułowate.

Ta Terra Felix, Sarmatia warta
Wiecznych podróży, pióra i lutni.
Istnieje przecież - wsparta na barkach
Bóstwa o rysach okrutnych.

На старой карте утопический пейзаж

Осторожничают пухлые Зефиры, дуя на холодное,
Шумят и трещат на ветру вечные пущи и боры,
Ежится шерсть рек и озер, как блоха вскакивает в них корабль,
Минуя деревни и города, хрупкие, как старый гравюра.

Здесь всадник с рукой у лба, там крестьянин, склонившийся над плугом,
Здесь глыба, взрыхленная лемехом, там холмы в движении перспективы;
Над шершавой кожей пустоши вьются шелковые ленты
С названиями мифических земель, которые пленили путника.

Путей, чтобы туда добраться - ничто не облегчает
В пространствах бурь и в кипении времен,
Но существует ведь Сарматия,
Существует где-то Terra Felix.

Трех горожан посреди моста остановил сонный спор,
За ними в простом рисунке - собор, костел, церковь и амбар.
Река заботится об их достатке на тяжелых от бочек баржах,
Удовлетворив потребности тела - приятно о душе подумать.

Вон там, где водный путь изгибается, среди полей, согнувшихся под тяжестью колосьев,
Аист трещит жаворонкам об африканских путешествиях.
С языческих времен слушает те же сплетни Священный Дуб
И нимфу в лесном озере охраняет от взгляда незваного гостя.

Путей, чтобы туда добраться - ничто не облегчает
В пространствах бурь и в кипении времен,
Но существует ведь Сарматия,
Существует где-то Terra Felix.

В шествии грубоватых облаков вращаются кольца Зодиака:
Перед Девой, Львом, Тельцом, Весами - ворота открыты настежь.
На башнях замков каждую ночь о будущем пекутся ученые,
А в кругу советников - правитель о настоящем заботится.

Ценит удовольствие и труд, уважает творения рук человеческих,
Влекут его книги тайн, радует его порядок и достаток.
Но каждый день он смотрит на гравюру старой карты,
Где все еще дуют на холодное пухлые Зефиры.

Эта Terra Felix, Сарматия достойна
Вечных путешествий, пера и лютни.
Существует ведь - опертая на плечи
Божества с чертами жестокими.