Текст и перевод песни Joanna Newsom - Have One On Me

Have One On Me

From the courtyard, I floated in
And watched it go down.
Heard the cup drop;
Thought, "Well,
That's why they keep them around."
The blackguard sat hard, down,
With no head on him now,
And I felt so bad,
Cause I didn't know how
To feel bad enough
To make him proud.
By the time you read this,
I will be so far away.
Daddy longlegs, how in the world
Am I to be expected to stay?
In the night--
In the night, you may hear me call
Pa, stay your hand
And steel your resolve.
Stay where you are,
So long and tall.
Here's Lola--ta da!--to do
Her famous Spider Dance for you!
Lighten up your pockets!
Shake her skirts and scatter, there,
A shrieking, six-legged millionaire
With a blight in his sockets.
Miss Montez,
The Countess of Lansfeld,
Appealed to the King of Bavaria,
Saying, "Pretty papa,
If you are my friend--
Mister daddy longlegs, they are at it again!--
Can I see you?"
Poor Lola! A tarantula's mounting
Countess Lansfeld's
Handsome brassiere,
While they all cheer.
And the old king fell from grace,
While Lola fled,
To save face and her career
You caught a fly, floating by,
Wait for him to drown in the dust;
Drown in the dust of other flies,
Whereby the machine is run,
And the deed is done.
Heaven has no word
For the way you and your friends
Have treated poor Louis.
May god save your poor soul, Lola.
(But there is nothing I adore,
Apart from that whore's black heart.)
Well, doesn't that just beat all!
Miss Gilbert,
Called to Castlemaine
By the silver dollar and the gold glitter!
Well, I've seen lots,
But never, in a million years,
Would think to see you, here.
Though the long road
Begins and ends with you,
I cannot seem to make amends
With you, Louis.
When we go out,
They're bound to see you with me.
At night, I walk in the park,
With a whip,
Between the lines
Of the whispering Jesuits,
Who are poisoning you against me.
There's a big black spider
Hanging over my door.
Can't go anywhere, anymore.
Tell me, are you with me?
I called to you, several times,
While the change took place
And then arrived, all night,
And I died.
But all these songs,
When you and I are long gone,
Will carry on.
Mud in your eye.
You asked my hand,
Hired a band.
"In your heart is all that you need;
Ask and you will receive," it is said.
I threw my bouquet,
And I knocked 'em dead.
Bottle of white, bottle of red.
Helpless as a child,
When you held me in your arms,
And I knew that no other
Could ever love me as you loved.
But help me! I'm leaving!
I remember everything,
Down to the sound of you shaving--
The scrape of your razor,
The dully-abrading black hair
That remained
When you clutched at me,
That night I came upstairs, half-dead,
And, in your kindness,
You put me straightaway
In the cupboard,
With a bottle of champagne,
And then, later, on a train.
It was dark out, I was half-dead.
I saw a star fall into the sky,
Like a chunk of thrown coal,
As if god himself spat
Like a cornered rat.
I really want you to do this for me,
Will you have one on me?
It was dark; I was drunk and half-dead,
And we slept, knocking heads,
Sitting up in the star-smoking air,
Knocking heads like buoys.
Don't you worry for me!
Have one on me!
Meanwhile, I will raise my own glass
To how you made me fast
And expendable,
And I will drink to your excellent health,
And your cruelty.
Will you have one on me?
--helpless as a child,
When you held me in your arms,
And I knew that no other
Could ever love me--
From the courtyard, I floated in
And watched it go down.
Heard the cup drop;
Thought, "Well, that's why
They keep them around."
The blackguard sat hard, down,
With no head on him now,
And I felt so bad,
Cause I didn't know how
To feel bad enough
To make him proud.
Well daddy longlegs, are you?
Daddy longlegs, are you?
Daddy longlegs, are you proud?

Выпьем за мой счёт

Из внутреннего двора я вплыла
И смотрела, как всё идёт ко дну.
Услышала звон упавшей чашки;
Подумала: "Ну,
Вот почему они их не выбрасывают."
Негодяй тяжело осел,
Теперь без головы,
И мне было так плохо,
Потому что я не знала, как
Переживать достаточно сильно,
Чтобы он мог гордиться мной.
К тому времени, как ты это прочтёшь,
Я буду так далеко.
Долгоножка, как же я,
Скажи на милость, должна остаться?
В ночи--
В ночи, ты можешь услышать мой зов.
Папа, не трогай
И закали свою решимость.
Останься там, где ты есть,
Таким высоким и статным.
Вот Лола -- та-да! -- исполнит
Свой знаменитый Танец Паука для тебя!
Облегчи свои карманы!
Встряхни юбками и рассыпь там,
Визжащую шестиногую миллионершу
С гнилью в глазницах.
Мисс Монтес,
Графиня Лансфельд,
Взывала к королю Баварии,
Говоря: "Милый папочка,
Если ты мой друг--
Господин Долгоножка, они снова за своё!--
Могу я тебя увидеть?"
Бедная Лола! Тарантул взбирается на
Шикарный бюстгальтер
Графини Лансфельд,
Пока все ликуют.
И старый король впал в немилость,
Пока Лола бежала,
Чтобы спасти свою репутацию и карьеру.
Ты поймал муху, пролетавшую мимо,
Жди, пока она не утонет в пыли;
Утонет в пыли других мух,
Благодаря чему машина работает,
И дело сделано.
У небес нет слов
Для того, как ты и твои друзья
Обошлись с бедным Луи.
Да спасёт Бог твою бедную душу, Лола.
(Но нет ничего, что я обожаю больше,
Чем чёрное сердце этой шлюхи.)
Ну, разве это не предел!
Мисс Гилберт,
Призванная в Каслмейн
Серебряным долларом и золотым блеском!
Ну, я много чего видела,
Но никогда, ни за миллион лет,
Не подумала бы увидеть тебя здесь.
Хотя длинная дорога
Начинается и заканчивается тобой,
Я, кажется, не могу загладить свою вину
Перед тобой, Луи.
Когда мы выходим,
Они обязательно увидят тебя со мной.
Ночью я гуляю в парке,
С хлыстом,
Между рядами
Шепчущихся иезуитов,
Которые настраивают тебя против меня.
Над моей дверью висит
Большой чёрный паук.
Больше никуда не могу ходить.
Скажи, ты со мной?
Я звала тебя несколько раз,
Пока происходила перемена,
А потом прибывала всю ночь,
И умерла.
Но все эти песни,
Когда мы с тобой давно уйдём,
Будут жить.
В глаз тебе грязи.
Ты попросил моей руки,
Нанял оркестр.
"В твоём сердце всё, что тебе нужно;
Проси, и получишь", - говорится.
Я бросила свой букет
И сразила их наповал.
Бутылка белого, бутылка красного.
Беспомощная, как дитя,
Когда ты держал меня в своих объятиях,
И я знала, что никто другой
Не сможет любить меня так, как любил ты.
Но помоги мне! Я ухожу!
Я помню всё,
Вплоть до звука твоего бритья--
Скрежет твоей бритвы,
Тускло стирающиеся чёрные волосы,
Которые остались,
Когда ты схватил меня,
В ту ночь, когда я поднялась наверх, полумёртвая,
И, в своей доброте,
Ты сразу же усадил меня
В шкаф,
С бутылкой шампанского,
А потом, позже, в поезде.
Было темно, я была полумёртвой.
Я видела, как звезда упала в небо,
Как кусок брошенного угля,
Словно сам Бог плюнул,
Как загнанная в угол крыса.
Я очень хочу, чтобы ты сделал это для меня,
Выпьешь за мой счёт?
Было темно; я была пьяна и полумёртва,
И мы спали, стукаясь головами,
Сидя в дымном от звёзд воздухе,
Стукаясь головами, как буйки.
Не беспокойся за меня!
Выпей за мой счёт!
Тем временем, я подниму свой бокал
За то, как ты сделал меня лёгкой добычей
И расходным материалом,
И выпью за твоё отменное здоровье
И твою жестокость.
Выпьешь за мой счёт?
--беспомощная, как дитя,
Когда ты держал меня в своих объятиях,
И я знала, что никто другой
Не сможет любить меня--
Из внутреннего двора я вплыла
И смотрела, как всё идёт ко дну.
Услышала звон упавшей чашки;
Подумала: "Ну, вот почему
Они их не выбрасывают."
Негодяй тяжело осел,
Теперь без головы,
И мне было так плохо,
Потому что я не знала, как
Переживать достаточно сильно,
Чтобы он мог гордиться мной.
Ну, долгоножка, ты?
Долгоножка, ты?
Долгоножка, ты гордишься?