Текст и перевод песни Joanna Newsom - Ribbon Bows

Ribbon Bows

There is a spring, not far from here,
The water runs both sweet and clear--
Both sweet and clear, and cold:
Could crack your bones
With veins of gold.
I stood, a-wagging, at the tap;
Just a-waiting on the lagging, rising sap.
I held the cold tin ladle to my lip.
At the Shrine of the Thousand Arms,
I lowered my eyes to sip.
What a beautiful day to catch my drift,
Or be caught up in it.
You want your love, Love?
Come and get your love;
I only took it back
Because I thought you didn't.
How my ears did ring,
At the municipal pound,
From that old hangdog
To which I was bound:
Curled 'round the bottom rung--
Doesn't anybody want you?
Well, come on, darlin.
I could use someone like you around.
I am not like you, I ain't from this place.
And I do reserve the right
To repeat all my same mistakes.
And, in the night, like you,
I certainly bite and chew
What I can find,
And never seem to lose the taste.
What a horrible face I feel me make--
For Pete's sake,
What you have told me, I cannot erase!--
(Though I keep on saying,
And I do believe, it is not too late).
All day, you're hassling me with trifles:
Black nose of the dog, as cold as a rifle,
Indicating, with a nudge,
God, No God. God, No God.
Sweet, appraising eye of the dog,
Blink once if god,
Twice if no god.
My mama may be ashamed of me,
With all of my finery:
Carrying on,
Whooping it up till the early morn,
Lost and lorn,
Among the madding revelry!
Sure, I can pass.
Honey, I can pass.
Particularly when I start to tip my glass.
I'll be a sport,
And have a go at that old song,
Singing unabashed, about
"Them city girls,
With their ribbon bows,
And their fancy sash..."
But, though I get so sad
(Could swear the night
Makes a motion to claim me,
Around that second verse),
I reckon I've felt worse,
And still held fast.
But, later on, when I am alone,
Alone at last,
Then I take my god to task.
I take my god to task.

Атласные ленты

Есть родник, недалеко отсюда,
В нём вода и сладка, и чиста,
И сладка, и чиста, и холодна:
Могла бы кости твои сковать
Своими золотыми венами.
Я стояла, покачиваясь, у крана,
Просто ожидая медленного, поднимающегося сока.
Я поднесла холодный оловянный ковш к губам.
У Святилища Тысячи Рук,
Я опустила глаза, чтобы отпить.
Какой прекрасный день, чтобы поймать свое течение,
Или быть подхваченной им.
Ты хочешь свою любовь, Любовь?
Приди и забери свою любовь;
Я забрала ее только потому,
Что думала, что ты ее не хочешь.
Как звенело у меня в ушах
В городском приюте,
От этой старой дворняги,
К которой я была привязана:
Свернувшись у нижней перекладины--
Тебя никто не хочет?
Ну, давай, милый.
Мне бы пригодился такой, как ты.
Я не такая, как ты, я не из этих мест.
И я оставляю за собой право
Повторять все свои те же ошибки.
И, ночью, как и ты,
Я, конечно, кусаю и жую
То, что могу найти,
И, кажется, никогда не теряю вкус.
Какое ужасное лицо я чувствую, что делаю--
Ради всего святого,
То, что ты мне сказал, я не могу стереть!--
(Хотя я продолжаю говорить,
И я верю, что еще не слишком поздно).
Весь день ты донимаешь меня пустяками:
Черный нос собаки, холодный, как винтовка,
Указывает, толчком,
Бог, Нет Бога. Бог, Нет Бога.
Сладкий, оценивающий взгляд собаки,
Моргни один раз, если бог,
Дважды, если нет бога.
Моя мама, возможно, стыдится меня,
Со всеми моими нарядами:
Продолжая,
Веселясь до раннего утра,
Потерянная и одинокая,
Среди безумного веселья!
Конечно, я могу сойти.
Милый, я могу сойти.
Особенно, когда я начинаю опрокидывать свой бокал.
Я буду хорошей девочкой,
И попробую спеть ту старую песню,
Распевая без стеснения о
"Тех городских девчонках,
С их атласными лентами,
И их нарядными кушаками..."
Но, хотя мне становится так грустно
(Могла бы поклясться, что ночь
Делает движение, чтобы завладеть мной,
Около второго куплета),
Я думаю, что чувствовала себя хуже,
И все еще держалась.
Но позже, когда я остаюсь одна,
Наконец-то одна,
Тогда я призываю своего бога к ответу.
Я призываю своего бога к ответу.