Текст и перевод песни John Prine - Sam Stone

Sam Stone

Sam Stone came home
To the wife and family
After serving in the conflict overseas
And the time that he served
Had shattered all his nerves
And left a little shrapnel in his knees

But the morhpine eased the pain
And the grass grew 'round his brain
And gave him all the confidence he lacked
With a purple heart and a monkey on his back

There's a hole in daddy's arm where all the money goes
Jesus Christ died for nothin I suppose
Little pitchers have big ears
Don't stop to count the years
Sweet songs never last too long on broken radios

Sam Stone's welcome home didn't last too long
He went to work when he'd spent his last dime
And soon he took to stealing
When he got that empty feeling
For a hundred dollar habit without overtime

And the gold roared through his veins
Like a thousand railroad trains
And eased his mind in the hours that he chose
While the kids ran around wearin' other peoples' clothes

There's a hole in daddy's arm where all the money goes
Jesus Christ died for nothin I suppose
Little pitchers have big ears
Don't stop to count the years
Sweet songs never last too long on broken radios

Sam Stone was alone when he popped his last balloon
Climbing walls while sitting in a chair
Well, he played his last request
While the room smelled just like death
With an overdose hovering in the air

But life had lost its fun
There was nothing to be done
But trade his house that he bought on the G.I. bill
For a flag-draped casket on a local hero's hill

There's a hole in daddy's arm where all the money goes
Jesus Christ died for nothin I suppose
Little pitchers have big ears
Don't stop to count the years
Sweet songs never last too long on broken radios

Сэм Стоун

Сэм Стоун вернулся домой,
К жене, к семье,
Отслужив в горячей точке за морем.
И время, что он провел там,
Разбило ему все нервы,
И оставило осколки в коленях.

Но морфий притуплял боль,
И трава росла в его голове,
И давала ему уверенность, которой ему не хватало,
С медалью "Пурпурное сердце" и обезьяной на спине.

В руке у папы дыра, куда уходят все деньги,
Иисус Христос, похоже, умер зря.
У маленьких кувшинов большие уши,
Не надо считать года,
Милые песни недолго звучат на сломанных радиоприемниках.

Радость возвращения Сэма Стоуна длилась недолго,
Он шел на работу, когда тратил последний грош,
И вскоре он начал воровать,
Когда появлялось это чувство пустоты,
Ради привычки за сто долларов, без сверхурочных.

И золото ревело в его венах,
Как тысяча железнодорожных составов,
И успокаивало его разум в часы, которые он выбирал,
Пока дети бегали в чужой одежде.

В руке у папы дыра, куда уходят все деньги,
Иисус Христос, похоже, умер зря.
У маленьких кувшинов большие уши,
Не надо считать года,
Милые песни недолго звучат на сломанных радиоприемниках.

Сэм Стоун был один, когда лопнул его последний пузырь,
Взбираясь на стены, сидя на стуле.
Что ж, он исполнил свой последний запрос,
Пока комната пахла смертью,
С передозировкой, витающей в воздухе.

Но жизнь потеряла свою прелесть,
Ничего нельзя было сделать,
Кроме как обменять дом, который он купил по закону о правах военнослужащих,
На гроб, покрытый флагом, на холме местного героя.

В руке у папы дыра, куда уходят все деньги,
Иисус Христос, похоже, умер зря.
У маленьких кувшинов большие уши,
Не надо считать года,
Милые песни недолго звучат на сломанных радиоприемниках.