Текст и перевод песни Julio Sosa feat. Orquesta de Leopoldo Federico - Cambalache

Cambalache

Que el mundo fue y será una porquería, ya lo sé
En el quinientos diez, y en el dos mil también
Que siempre ha habido chorros, maquiavelos y estafaos
Contentos y amargaos, valores y doblés
Pero que el siglo veinte es un despliegue
De maldad insolente, ya no hay quien lo niegue
Vivimos revolcaos en un merengue
Y en el mismo lodo, todos manoseaos
Hoy resulta que es lo mismo
Ser derecho que traidor
Ignorante, sabio, chorro,
Pretensioso estafador
Todo es igual, nada es mejor
Lo mismo un burro, que un gran profesor
No hay aplazaos, que va a ver, ni escalafón
Los inmorales nos han igualao
Si uno vive en la impostura
Y otro afana en su ambición
Da lo mismo que sea cura, colchonero
Rey de bastos, caradura o polizón
Que falta de respeto, que atropello a la razón
Cualquiera es un señor, cualquiera es un ladrón
Mezclao con Toscanini va Scarface y Napoleón
Don Bosco y Lavignon, Carnera y San Martin
Igual que en la vidriera irrespetuosa
De los cambalaches, se ha mezclao la vida
Y herida por un sable sin remaches
Ves llorar la Biblia, junto un calefon
Siglo veinte, cambalache, problemático y febril
El que no llora, no mama, y el que no afana es un gil
Dale nomás! Dale que va!
Que allá en el horno se vamo' a encontrar
No pienses más, sentate a un lao
Que a nadie importa si naciste honrao
Si es lo mismo el que labura
Noche y dia, como un buey
Que el que vive de los minas
Que el que mata, que el que cura
O esta fuera de la ley

Всякая всячина

Что мир был и останется дрянью, я это знаю,
И в 1510-м, и в 2000-м тоже,
Что всегда были воры, макиавелли и обманутые,
Довольные и огорченные, настоящие ценности и подделки.
Но то, что двадцатый век — это демонстрация
Наглой злобы, отрицать уже никто не может.
Мы живем, барахтаясь в этой мешанине,
И в одной грязи, все перепачканные.
Сегодня получается, что все равно,
Быть праведником или предателем,
Невеждой, мудрецом, вором,
Напыщенным мошенником.
Все едино, ничто не лучше,
Осел или великий профессор — без разницы.
Нет неудачников, понимаешь, нет иерархии,
Безнравственные нас всех уравняли.
Если один живет лживо,
А другой усердствует в своих амбициях,
Все равно, будь то священник, матрасник,
Король бубен, наглец или безбилетник.
Какое неуважение, какое попрание разума!
Любой — господин, любой — вор.
Вперемешку с Тосканини идут Скарфейс и Наполеон,
Дон Боско и Лавиньон, Карнера и Сан-Мартин.
Так же, как в неуважительной витрине
Всякой всячины, перемешалась жизнь,
И раненная саблей без заклепок,
Видишь, как плачет Библия рядом с водонагревателем.
Двадцатый век, всякая всячина, проблематичный и лихорадочный.
Кто не плачет, тот не сосет, а кто не ворует, тот дурак.
Давай, давай! Давай!
Что там, в печи, мы все встретимся.
Не думай больше, сядь в сторонке,
Никому нет дела до того, родился ли ты честным.
Ведь все равно, тот, кто работает
Ночью и днем, как вол,
И тот, кто живет за счет женщин,
Тот, кто убивает, тот, кто лечит,
Или тот, кто вне закона.