Текст и перевод песни June Carter Cash - Gatsby's Restaurant

Gatsby's Restaurant

I got tired of New York City, of its sidewalks and its heat
So I got myself a great big horse and I rode him down the street
And then I hollered, "Hi, ho, Silver" and, "Get ′em up, Scout"
But I suffered aggravation and a great humiliation
So I finally said I'd let the story out

You can′t ride a big white horse into the front of Gatsby's door
You can't call out, "Hi, ho, Silver" as you scoot across the floor
Twenty big Italians had me bent down on my knees
And I cried, "Oh, ouch, help Lord" and, "Mama Mia, please"

Well, he broke into a cantor down around ol′ Times Square
And my cowboy boots and hat, I left them somewhere way back there
Then he stomped and reared and turned and bucked
And took off to the South
And I slid through Gatsby′s Restaurant with his tail stuck in my mouth

But you can't ride a big white horse into the front of Gatsby′s door
You don't call out, "Hi, ho, Silver" as you scoot across the floor
Twenty big Italians had me bent down on my knees
And I cried, "Oh, ouch, help Lord" and, "Mama Mia, please"

Now, down at Gatsby′s Restaurant, there's a picture hanging there
Of a petrified Italian with escargot in his hair
And there′s a big, white horse rug lying by the door
And I'm washing dishes in the back and sweepin' up the floor

But you don′t ride a big, white horse into the front of Gatsby′s door
You don't call out, "Hi, ho, Silver" as you scoot across the floor
Twenty big Italians had me bent down on my knees
And I cried, "Oh, ouch, help Lord" and, "Mama Mia, please"

Ресторан "Гэтсби"

Мне надоел Нью-Йорк, его тротуары и жара,
Поэтому я села на большую белую лошадь и поехала по улице.
И потом я крикнула: "Вперед, Серебряный!" и "Гони их, Скаут!"
Но я испытала раздражение и большое унижение,
Поэтому я наконец решила рассказать эту историю.

Нельзя въезжать на большой белой лошади в парадную дверь ресторана "Гэтсби".
Нельзя кричать: "Вперед, Серебряный!", проносясь по залу.
Двадцать здоровенных итальянцев поставили меня на колени,
И я кричала: "Ой, больно, Господи, помоги!" и "Мама миа, пожалуйста!"

Ну, он пустился в пляс где-то у Таймс-сквер,
А мои ковбойские сапоги и шляпу я оставила где-то там позади.
Потом он встал на дыбы, повернулся и рванул,
И умчался на юг,
А я проскользила через ресторан "Гэтсби" с его хвостом во рту.

Но нельзя въезжать на большой белой лошади в парадную дверь ресторана "Гэтсби".
Нельзя кричать: "Вперед, Серебряный!", проносясь по залу.
Двадцать здоровенных итальянцев поставили меня на колени,
И я кричала: "Ой, больно, Господи, помоги!" и "Мама миа, пожалуйста!"

Теперь в ресторане "Гэтсби" висит картина,
На которой изображен окаменевший итальянец с эскарго в волосах.
И у двери лежит большой белый коврик из лошадиной шкуры,
А я мою посуду на кухне и подметаю пол.

Но нельзя въезжать на большой белой лошади в парадную дверь ресторана "Гэтсби".
Нельзя кричать: "Вперед, Серебряный!", проносясь по залу.
Двадцать здоровенных итальянцев поставили меня на колени,
И я кричала: "Ой, больно, Господи, помоги!" и "Мама миа, пожалуйста!"