Текст и перевод песни June Tabor - The Fair Maid of Wallington

The Fair Maid of Wallington

When we were silly sisters, seven sisters were so mild
Five went to bride-bed and five are dead with child

Then it's up spoke young Mary and it's single she would bide
For if ever she was in man's bed, the same death she would die

"Oh, it's take no vows, Mary, for fear they broken be
For there is a knight in Wallington asking good will of thee"

"Oh, if there is a knight, mother, asking good will of me
Then it's in three quarters of a year you may bury me"

Well, she had not been in Wallington three quarters and a day
Till she was as big with baby as any lady

"Oh, is there not a boy in this
Town that would win up hosen and shoen?"
Then it's up spoke a page-boy, "Your errand I will run!"

"Give respects to my mother as she sits in her chair of stone
Ask her how she likes the news of seven to have but one"

When her mother she heard the news, in anger cried she
And she's kicked the table with her foot and kicked it with her knee

Then she's called for her waiting-maid and also her stable-groom
"Come fetch me my cloak and go saddle up the brown"

But when they came to Wallington and into Wallington Hall
There was four-and-twenty ladies that let the tears down fall

And her daughter, she had a scope into her cheek and into her chin
All for to keep her sweet life till her mother she come in

Now she's taken a razor that was both sharp and fine
And from out of her left side she's took the heir to Wallington

"Oh, there is a race in Wallington, and that I rue full sore
Though the cradle it be well spread up, the bride-bed is left bare"

And when we were silly sisters, seven sisters were so mild
Five went to bride-bed and five are dead with child

Then it's up spoke young Mary and it's single she would bide
For if ever she was in man's bed, the same death she would die

Прекрасная дева из Уоллингтона

Когда мы были юными сестрами, семь сестер, таких кротких,
Пять пошли под венец, и пять умерли в родах.

Тогда заговорила юная Мэри, что останется одна,
Ибо если окажется в мужской постели, та же смерть ее ждет.

"О, не давай клятв, Мэри, боясь, что их нарушишь,
Ибо есть рыцарь в Уоллингтоне, просящий твоей благосклонности".

"О, если есть рыцарь, матушка, просящий моей благосклонности,
Тогда через три четверти года можешь меня хоронить".

Что ж, не прошло в Уоллингтоне и трех четвертей года и дня,
Как она стала такой же беременной, как любая другая женщина.

"О, неужели нет в этом
Городе мальчика, что доставит чулки и башмаки?"
Тогда заговорил мальчик-паж: "Ваше поручение я выполню!"

"Передай привет моей матери, сидящей в каменном кресле,
Спроси ее, как ей нравится весть о том, что из семи осталась одна".

Когда мать услышала эту весть, в гневе закричала она,
И ударила по столу ногой, и ударила коленом.

Тогда позвала она свою служанку и конюха,
"Принесите мне плащ и оседлайте гнедого".

Но когда они прибыли в Уоллингтон и вошли в Уоллингтон-Холл,
Там было двадцать четыре дамы, что лили слезы.

А у ее дочери были вставлены палочки в щеку и подбородок,
Чтобы сохранить свою жизнь до прихода матери.

Теперь она взяла бритву, острую и тонкую,
И из левого бока извлекла наследника Уоллингтона.

"О, есть род в Уоллингтоне, и я горько сожалею,
Хотя колыбель хорошо приготовлена, брачное ложе осталось пустым".

И когда мы были юными сестрами, семь сестер, таких кротких,
Пять пошли под венец, и пять умерли в родах.

Тогда заговорила юная Мэри, что останется одна,
Ибо если окажется в мужской постели, та же смерть ее ждет.