Текст и перевод песни Leo Ferré - Il n'y a plus rien

Écoute, écoute... Dans le silence de la mer, il y a comme un balancement maudit qui vous met le coeur à l′heure, avec le sable qui se remonte un peu, comme les vieilles putes qui remontent leur peau, qui tirent la couverture.

Immobile... L'immobilité, ça dérange le siècle.
C′est un peu le sourire de la vitesse, et ça sourit pas lerche, la vitesse, en ces temps.
Les amants de la mer s'en vont en Bretagne ou à Tahiti...
C'est vraiment con, les amants.

IL n′y a plus rien

Camarade maudit, camarade misère...
Misère, c′était le nom de ma chienne qui n'avait que trois pattes.
L′autre, le destin la lui avait mise de côté pour les olympiades de la bouffe et des culs semestriels qu'elle accrochait dans les buissons pour y aller de sa progéniture.
Elle est partie, Misère, dans des cahots, quelque part dans la nuit des chiens.
Camarade tranquille, camarade prospère,
Quand tu rentreras chez toi
Pourquoi chez toi?
Quand tu rentreras dans ta boîte, rue d′Alésia ou du Faubourg
Si tu trouves quelqu'un qui dort dans ton lit,
Si tu y trouves quelqu′un qui dort
Alors va-t-en, dans le matin clairet
Seul
Te marie pas
Si c'est ta femme qui est là, réveille-la de sa mort imagée

Fous-lui une baffe, comme à une qui aurait une syncope ou une crise de nerfs...
Tu pourras lui dire: "T'as pas honte de t′assumer comme ça dans ta liquide sénescence.
Dis, t′as pas honte? Alors qu'il y a quatre-vingt-dix mille espèces de fleurs?
Espèce de conne!
Et barre-toi!
Divorce-la
Te marie pas!
Tu peux tout faire:
T′empaqueter dans le désordre, pour l'honneur, pour la conservation du titre...

Le désordre, c′est l'ordre moins le pouvoir!

Il n′y a plus rien

Je suis un nègre blanc qui mange du cirage
Parce qu'il se fait chier à être blanc, ce nègre,
Il en a marre qu'on lui dise: " Sale blanc!"

A Marseille, la sardine qui bouche le Port
Était bourrée d′héroïne
Et les hommes-grenouilles n′en sont pas revenus...
Libérez les sardines
Et y'aura plus de mareyeurs!

Si tu savais ce que je sais
On te montrerait du doigt dans la rue
Alors il vaut mieux que tu ne saches rien
Comme ça, au moins, tu es peinard, anonyme, Citoyen!

Tu as droit, Citoyen, au minimum décent
A la publicité des enzymes et du charme
Au trafic des dollars et aux traficants d′armes
Qui traînent les journaux dans la boue et le sang
Tu as droit à ce bruit de la mer qui descend
Et si tu veux la prendre elle te fera du charme
Avec le vent au cul et des sextants d'alarme
Et la mer reviendra sans toi si tu es méchant

Les mots... toujours les mots, bien sûr!
Citoyens! Aux armes!
Aux pépées, Citoyens! A l′Amour, Citoyens!
Nous entrerons dans la carrière quand nous aurons cassé la gueule à nos ainés!
Les préfectures sont des monuments en airain... un coup d'aile d′oiseau ne les entame même pas... C'est vous dire!

Nous ne sommes même plus des juifs allemands
Nous ne sommes plus rien

Il n'y a plus rien

Des futals bien coupés sur lesquels lorgnent les gosses, certes!
Des poitrines occupées
Des ventres vacants
Arrange-toi avec ça!

Le sourire de ceux qui font chauffer leur gamelle sur les plages reconverties et démoustiquées
C′est-à-dire en enfer, là où Dieu met ses lunettes noires pour ne pas risquer d′être reconnu par ses admirateurs
Dieu est une idole, aussi!
Sous les pavés il n'y a plus la plage
Il y a l′enfer et la Sécurité
Notre vraie vie n'est pas ailleurs, elle est ici
Nous sommes au monde, on nous l′a assez dit
N'en déplaise à la littérature

Les mots, nous leur mettons des masques, un bâillon sur la tronche
A l′encyclopédie, les mots!
Et nous partons avec nos cris!
Et voilà!

Il n'y a plus rien... plus, plus rien

Je suis un chien?
Perhaps!
Je suis un rat
Rien

Avec le coeur battant jusqu'à la dernière battue

Nous arrivons avec nos accessoires pour faire le ménage dans la tête des gens:
"Apprends donc à te coucher tout nu!
"Fous en l′air tes pantoufles!
"Renverse tes chaises!
"Mange debout!
"Assois-toi sur des tonnes d′inconvenances et montre-toi à la fenêtre en gueulant des gueulantes de principe

Si jamais tu t'aperçois que ta révolte s′encroûte et devient une habituelle révolte, alors,
Sors
Marche
Crève
Baise
Aime enfin les arbres, les bêtes et détourne-toi du conforme et de l'inconforme
Lâche ces notions, si ce sont des notions
Rien ne vaut la peine de rien

Il n′y a plus rien... plus, plus rien

Invente des formules de nuit: CLN... C'est la nuit!
Même au soleil, surtout au soleil, c′est la nuit
Tu peux crever... Les gens ne retiendront même pas une de leur inspiration.
Ils canaliseront sur toi leur air vicié en des regrets éternels puant le certificat d'études et le catéchisme ombilical.
C'est vraiment dégueulasse
Ils te tairont, les gens.
Les gens taisent l′autre, toujours.
Regarde, à table, quand ils mangent...
Ils s′engouffrent dans l'innommé
Ils se dépassent eux-mêmes et s′en vont vers l'ordure et le rot ponctuel!

La ponctuation de l′absurde, c'est bien ce renversement des réacteurs abdominaux, comme à l′atterrissage: on rote et on arrête le massacre.
Sur les pistes de l'inconscient, il y a des balises baveuses toujours un peu se souvenant du frichti, de l'organe, du repu.

Mes plus beaux souvenirs sont d′une autre planète
Où les bouchers vendaient de l′homme à la criée

Moi, je suis de la race ferroviaire qui regarde passer les vaches
Si on ne mangeait pas les vaches, les moutons et les restes
Nous ne connaîtrions ni les vaches, ni les moutons, ni les restes...
Au bout du compte, on nous élève pour nous becqueter
Alors, becquetons!
Côte à l'os pour deux personnes, tu connais?

Heureusement il y a le lit: un parking!
Tu viens, mon amour?
Et puis, c′est comme à la roulette: on mise, on mise...
Si la roulette n'avait qu′un trou, on nous ferait miser quand même
D'ailleurs, c′est ce qu'on fait!
Je comprends les joueurs: ils ont trente-cinq chances de ne pas se faire mettre...
Et ils mettent, ils mettent...
Le drame, dans le couple, c'est qu′on est deux
Et qu′il n'y a qu′un trou dans la roulette...

Quand je vois un couple dans la rue, je change de trottoir

Te marie pas
Ne vote pas
Sinon t'es coincé

Elle était belle comme la révolte
Nous l′avions dans les yeux,
Dans les bras dans nos futals
Elle s'appelait l′imagination

Elle dormait comme une morte, elle était comme morte
Elle sommeillait
On l'enterra de mémoire

Dans le cocktail Molotov, il faut mettre du Martini, mon petit!

Transbahutez vos idées comme de la drogue... Tu risques rien à la frontière
Rien dans les mains
Rien dans les poches

Tout dans la tronche!

- Vous n'avez rien à déclarer?
- Non.
- Comment vous nommez-vous?
- Karl Marx.
- Allez, passez!

Nous partîmes... Nous étions une poignée...
Nous nous retrouverons bientôt démunis, seuls, avec nos projets d′imagination dans le passé
Écoutez-les... Écoutez-les...
Ça rape comme le vin nouveau
Nous partîmes... Nous étions une poignée
Bientôt ça débordera sur les trottoirs
La parlote ça n′est pas un détonateur suffisant
Le silence armé, c'est bien, mais il faut bien fermer sa gueule...
Toutes des concierges!
Écoutez-les...

Il n′y a plus rien

Si les morts se levaient?
Hein?

Nous étions combien?
Ça ira!

La tristesse, toujours la tristesse...

Ils chantaient, ils chantaient...
Dans les rues...

Te marie pas Ceux de San Francisco, de Paris, de Milan
Et ceux de Mexico
Bras dessus bras dessous
Bien accrochés au rêve

Ne vote pas

0 DC8 des Pélicans
Cigognes qui partent à l'heure
Labrador Lèvres des bisons
J′invente en bas des rennes bleus
En habit rouge du couchant
Je vais à l'Ouest de ma mémoire
Vers la Clarté vers la Clarté

Je m′éclaire la Nuit dans le noir de mes nerfs
Dans l'or de mes cheveux j'ai mis cent mille watts
Des circuits sont en panne dans le fond de ma viande
J′imagine le téléphone dans une lande
Celle où nous nous voyons moi et moi
Dans cette brume obscène au crépuscule teint
Je ne suis qu′un voyant embarrassé de signes
Mes circuits déconnectent
Je ne suis qu'un binaire

Mon fils, il faut lever le camp comme lève la pâte
Il est tôt Lève-toi Prends du vin pour la route
Dégaine-toi du rêve anxieux des biens assis
Roule Roule mon fils vers l′étoile idéale
Tu te rencontreras Tu te reconnaîtras
Ton dessin devant toi, tu rentreras dedans
La mue ça ses fait à l'envers dans ce monde inventif
Tu reprendras ta voix de fille et chanteras Demain
Retourne tes yeux au-dedans de toi
Quand tu auras passé le mur du mur
Quand tu auras autrepassé ta vision
Alors tu verras rien

Il n′y a plus rien

Que les pères et les mères
Que ceux qui t'ont fait
Que ceux qui ont fait tous les autres
Que les "monsieur"
Que les "madame"
Que les "assis" dans les velours glacés, soumis, mollasses
Que ces horribles magasins bipèdes et roulants
Qui portent tout en devanture
Tous ceux-là à qui tu pourras dire:

Monsieur!
Madame!

Laissez donc ces gens-là tranquilles
Ces courbettes imaginées que vous leur inventez
Ces désespoirs soumis
Toute cette tristesse qui se lève le matin à heure fixe pour aller gagner VOS sous,
Avec les poumons resserrés
Les mains grandies par l′outrage et les bonnes moeurs
Les yeux défaits par les veilles soucieuses...
Et vous comptez vos sous?
Pardon... LEURS sous!

Ce qui vous déshonore
C'est la propreté administrative, écologique dont vous tirez orgueil
Dans vos salles de bains climatisées
Dans vos bidets déserts
En vos miroirs menteurs...

Vous faites mentir les miroirs
Vous êtes puissants au point de vous refléter tels que vous êtes
Cravatés
Envisonnés
Empapaoutés de morgue et d'ennui dans l′eau verte qui descend
Des montagnes et que vous vous êtes arrangés pour soumettre
A un point donné
A heure fixe
Pour vos narcissiques partouzes.
Vous vous regardez et vous ne pouvez même plus vous reconnaître
Tellement vous êtes beaux
Et vous comptez vos sous
En long
En large
En marge
De ces salaires que vous lâchez avec précision
Avec parcimonie
J′allais dire "en douce" comme ces aquilons avant-coureurs et qui racontent les exploits du bol alimentaire, avec cet apparat vengeur et nivellateur qui empêche toute identification...
Je veux dire que pour exploiter votre prochain, vous êtes les champions de l'anonymat.

Les révolutions? Parlons-en!
Je veux parler des révolutions qu′on peut encore montrer
Parce qu'elles vous servent,
Parce qu′elles vous ont toujours servis,
Ces révolutions de "l'histoire",
Parce que les "histoires" ça vous amuse, avant de vous intéresser,
Et quand ça vous intéresse, il est trop tard, on vous dit qu′il s'en prépare une autre.
Lorsque quelque chose d'inédit vous choque et vous gêne,
Vous vous arrangez la veille, toujours la veille, pour retenir une place
Dans un palace d′exilés, entouré du prestige des déracinés.
Les racines profondes de ce pays, c′est Vous, paraît-il,
Et quand on vous transbahute d'un "désordre de la rue", comme vous dites, à un "ordre nouveau" comme ils disent, vous vous faites greffer au retour et on vous salue.

Depuis deux cent ans, vous prenez des billets pour les révolutions.
Vous seriez même tentés d′y apporter votre petit panier,
Pour n'en pas perdre une miette, n′est-ce-pas?
Et les "vauriens" qui vous amusent, ces "vauriens" qui vous dérangent aussi, on les enveloppe dans un fait divers pendant que vous enveloppez les "vôtres" dans un drapeau.

Vous vous croyez toujours, vous autres, dans un haras!
La race ça vous tient debout dans ce monde que vous avez assis.
Vous avez le style du pouvoir
Vous en arrivez même à vous parler à vous-mêmes
Comme si vous parliez à vos subordonnés,
De peur de quitter votre stature, vos boursouflures, de peur qu'on vous montre du doigt, dans les corridors de l′ennui, et qu'on se dise: "Tiens, il baisse, il va finir par se plier, par ramper"
Soyez tranquilles! Pour la reptation, vous êtes imbattables; seulement, vous ne vous la concédez que dans la métaphore...
Vous voulez bien vous allonger mais avec de l'allure,
Cette "allure" que vous portez, Monsieur, à votre boutonnière,
Et quand on sait ce qu′a pu vous coûter de silences aigres,
De renvois mal aiguillés
De demi-sourires séchés comme des larmes,
Ce ruban malheureux et rouge comme la honte dont vous ne vous êtes jamais décidé à empourprer votre visage,
Je me demande comment et pourquoi la Nature met
Tant d′entêtement,
Tant d'adresse
Et tant d′indifférence biologique
A faire que vos fils ressemblent à ce point à leurs pères,
Depuis les jupes de vos femmes matrimoniaires
Jusqu'aux salonnardes équivoques où vous les dressez à boire,
Dans votre grand monde,
A la coupe des bien-pensants.

Moi, je suis un bâtard.
Nous sommes tous des bâtards.
Ce qui nous sépare, aujourd′hui, c'est que votre bâtardise à vous est sanctionnée par le code civil
Sur lequel, avec votre permission, je me plais à cracher, avant de prendre congé.
Soyez tranquilles, Vous ne risquez Rien

Il n′y a plus rien

Et ce rien, on vous le laisse!
Foutez-vous en jusque-là, si vous pouvez,
Nous, on peut pas.
Un jour, dans dix mille ans,
Quand vous ne serez plus là,
Nous aurons TOUT
Rien de vous
Tout de nous
Nous aurons eu le temps d'inventer la Vie, la Beauté, la Jeunesse,
Les Larmes qui brilleront comme des émeraudes dans les yeux des filles,
Le sourire des bêtes enfin détraquées,
La priorité à Gauche, permettez!

Nous ne mourrons plus de rien
Nous vivrons de tout

Et les microbes de la connerie que nous n'aurez pas manqué de nous léguer, montant
De vos fumures
De vos livres engrangés dans vos silothèques
De vos documents publics
De vos règlements d′administration pénitentiaire
De vos décrets
De vos prières, même,
Tous ces microbes...
Soyez tranquilles,
Nous aurons déjà des machines pour les révoquer

NOUS AURONS TOUT

Dans dix mille ans.

Слушай, слушай ... в тишине моря звучит как проклятый рокот, который заставляет твое сердце биться вовремя, когда песок немного поднимается, как старые шлюхи, которые поднимают кожу, натягивают одеяло.

Неподвижность ... неподвижность-это мешает веку.
Это своего рода улыбка скорости, и она улыбается не лерше, скорости, в эти времена.
Любители моря уезжают в Бретань или на Таити...
Это действительно глупо, любовники.

Больше ничего нет

Товарищ проклятый, товарищ несчастный...
Несчастье, так звали мою суку, у которой было всего три лапы.
С другой стороны, судьба отложила ее на Олимпиаду полугодовых продуктов питания и задниц, которые она вешала в кустах, чтобы уйти от своего потомства.
Она ушла, несчастная, в чащу, куда - то в ночь собак.
Спокойный товарищ, благополучный товарищ,
Когда ты вернешься домой
Почему у тебя дома?
Когда ты вернешься в свой ящик, на улице Д'Алезия или в предместье
Если ты найдешь кого-то, кто спит в твоей постели,
Если ты найдешь там кого-нибудь спящего
Так что уходи утром, яснее ясного.
Единственный
Не выходи замуж.
Если здесь твоя жена, разбуди ее от воображаемой смерти

Сделай ей одолжение, например, для той, у которой может быть обморок или нервный припадок...
Ты сможешь сказать ему: "Тебе не стыдно так себя вести в своем жидком возрасте.
Скажи, тебе не стыдно? Хотя существует девяносто тысяч видов цветов?
Ты, придурок!
И убирайся отсюда!
Развестись с ней
Не выходи замуж!
Ты можешь все:
Упаковать тебя в грязь, ради чести, ради сохранения титула...

Беспорядок-это порядок минус власть!

Больше ничего нет

Я белый негр, который ест воск
Потому что ему все равно, что он белый, этот негр.,
Ему надоело, что ему говорят: "грязный белый!"

В Марселе, на сардине, которая наполняет порт
Была напичкана героином.
И люди-лягушки не вернулись...
Освободите сардины
И будет больше Мареев!

Если бы ты знал, что знаю я.
Мы бы показали тебе пальцем на улице
Так что тебе лучше ничего не знать
Вот так, по крайней мере, ты малодушный, анонимный, гражданин!

Ты имеешь право, гражданин, на приличный минимум
Рекламирует ферменты и очарование
К торговле долларами и торговцам оружием
Кто тащит газеты в грязи и крови
Ты имеешь право на этот шум спускающегося моря.
И если ты захочешь взять ее, она сделает тебя очаровательной.
С ветром в заднице и сигнальными секстантами
И море вернется без тебя, если ты будешь злым

Слова ... всегда слова, конечно!
Граждане! К оружию!
За здоровье, граждане! За любовь, граждане!
Мы войдем в карьеру, когда надерем морду нашим старшим!
Префектуры - это медные памятники ... взмах птичьего крыла даже не заводит их ... это вам сказать!

Мы даже больше не немецкие евреи
Мы больше ничто

Больше ничего нет

Конечно, хорошо подстриженные футаллы,на которые смотрят дети!
Занятые груди
Пустые животы
Разберись с этим!

Улыбка тех, кто нагревает свои тарелки на реконструированных и демонтированных пляжах
То есть в аду, где Бог надевает свои черные очки, чтобы не рисковать быть узнанным своими поклонниками
Бог тоже идол!
Под брусчаткой больше нет пляжа
Есть ад и безопасность
Наша настоящая жизнь не где-то еще, она здесь
Мы в мире, нам достаточно сказали
Не обижайся на литературу

Слова, мы надеваем на них маски, кляп на лицо
За энциклопедию, слова!
И мы уходим со своими криками!
Вот так!

Больше ничего нет... больше, больше ничего

Я собака?
Возможно!
Я крыса.
Ничего

С сердцем, бьющимся до последнего удара

Мы прибываем с нашими аксессуарами, чтобы сделать уборку в головах людей:
"Так учись ложиться спать голым!
"К черту твои тапочки!
"Переверни свои стулья!
"Ешь стоя!
"Сядь на кучу непристойностей и покажись у окна, крича на принципиальных ругательствах

Если ты когда-нибудь поймешь, что твой бунт разрастается и становится обычным бунтом, тогда,
Выхожу
Марш
Выколю
Поцелуй
Люби наконец деревья, зверей и отворачивайся от уступчивых и бесформенных
Отпусти эти понятия, если это понятия
Ничто не стоит ничего

Больше ничего нет... больше, больше ничего

Придумай формулы ночи: КЛН ... это ночь!
Даже на солнце, особенно на солнце, это ночью
Ты можешь умереть... Люди даже не сдержат своего вдохновения.
Они направят на тебя свой испорченный воздух вечными сожалениями, воняющими сертификатом об образовании и пупочным катехизисом.
Это действительно отвратительно
Они будут молчать, люди.
Люди всегда молчат друг о друге.
Смотри, за столом, когда они едят...
Они погружаются в неизреченное
Они преодолевают себя и уходят в разовую дрянь и отрыжку!

Пунктуация абсурда-это то, что мы переворачиваем брюшные реакторы, как при посадке: мы отрыгиваем и прекращаем резню.
На дорожках бессознательного есть слюнявые маяки, всегда немного помнящие фричти, орган, репу.

Мои самые прекрасные воспоминания с другой планеты
Где мясники продавали от человека до крика

Я из железнодорожной породы, которая смотрит, как пасутся коровы.
Если бы мы не ели коров, овец и остатки
Мы бы не узнали ни коров, ни овец,ни останков...
В конце концов, нас воспитывают, чтобы мы были здоровы
Итак, беккеты!
Бок о бок для двух человек, ты знаешь?

К счастью, есть кровать: парковка!
Ты идешь, любовь моя?
А дальше все как в рулетке: ставим, ставим...
Если бы в рулетке была только одна дыра, мы бы все равно сделали ставку
Кстати, именно этим мы и занимаемся!
Я понимаю игроков: у них тридцать пять шансов не попасть под удар...
И кладут, кладут...
Драма в паре заключается в том, что мы двое
И что в рулетке есть только дырка...

Когда я вижу пару на улице, я меняю тротуар

Не выходи замуж.
Не голосуй
Иначе ты застрянешь

Она была прекрасна, как бунт
Мы в глаза,
В обнимку в наших футалах
Она называлась воображением

Она спала как мертвая, она была как мертвая
Она дремала
Мы похоронили его по памяти

В коктейль Молотова надо положить Мартини, малыш!

Перебрось свои идеи, как наркотики... ты ничем не рискуешь на границе
Ничего в руках
В карманах ничего нет

Все в порядке!

- Вам нечего сообщить?
- Не.
- Как вас зовут?
- Карл Маркс.
- Ну же, проходите!

Мы ушли ... нас было несколько человек...
Вскоре мы окажемся лишенными жизни, одинокими, с нашими фантазийными планами в прошлом
Слушайте их ... слушайте их...
Это похоже на новое вино
Мы ушли ... мы были горсткой
Скоро это будет переполнено тротуарами
Разговор о том, что это не достаточный детонатор
Вооруженное молчание-это хорошо, но нужно заткнуться...
Все дворники!
Послушайте их...

Больше ничего нет

Если бы мертвые встали?
Да?

Сколько нас было?
Все будет хорошо!

Печаль всегда печаль...

Пели, пели...
На улицах...

Не выходи замуж за тех, кто живет в Сан-Франциско, Париже, Милане
И те, что в Мехико
Рука об руку
Крепко вцепились в мечту

Не голосуй

0 DC8 Пеликанов
Аисты, уходящие вовремя
Лабрадор губы бизонов
Я придумываю внизу голубых оленей.
В красном одеянии заката
Я иду на Запад своей памяти
К ясности к ясности

Я освещаю себя ночью в темноте моих нервов
В золото моих волос я вложил сто тысяч ватт
Цепи сломались в глубине моего мяса
Я представляю себе телефон в болоте.
Та, где мы видим себя и себя
В этом непристойном тумане в сумерках, окрашенных
Я всего лишь смущенный провидец знаков
Мои цепи отключаются
Я всего лишь двоичный файл

Сын мой, мы должны поднять лагерь, как поднимаем тесто.
Рано вставать, выпей вина в дорогу.
Освободись от тревожного сна о сидячем имуществе
Катись Кати моего сына к идеальной звезде
Ты встретишься, ты узнаешь себя.
Твой рисунок перед тобой, ты войдешь в него.
Линька делает ее перевернутой в этом изобретательном мире
Ты вернешь свой девичий голос и будешь петь завтра
Верни свои глаза внутрь себя
Когда ты пройдешь через стену стены
Когда ты еще раз увидишь свое видение
Тогда ты ничего не увидишь

Больше ничего нет

Что отцы и матери
Чем те, кто сделал тебя
Чем те, кто сделал всех остальных
Что "сэр"
Что "мадам"
Пусть "сидят" в обледенелых бархатных, покорных, мохнатых
Пусть эти ужасные двуногие и ездовые магазины
Которые носят во время демонстрации
Всех тех, кому ты сможешь рассказать:

Сэр!
Мэм!

Так что оставьте этих людей в покое
Эти воображаемые завитки, которые вы им придумываете
Эти покорные отчаяния
Вся эта грусть, которая встает утром в назначенное время, чтобы заработать свои гроши,
Со сжатыми легкими
Руки растут от возмущения и добрых нравов
В глазах мелькнуло беспокойство...
И вы считаете свои гроши?
Простите ... их гроши!

Что позорит вас
Это административная, экологическая чистота, которой вы гордитесь
В ванных комнатах с кондиционером
В ваших пустых биде
В ваших лживых зеркалах...

Вы заставляете зеркала лгать
Вы настолько сильны, что отражаете себя такими, какие вы есть
Обвязанный
Предполагаемые
Они были в морге и от скуки в зеленой воде, спускающейся вниз
Гор, и вы договорились подчинить себе
В какой-то момент
В установленное время
Для ваших самовлюбленных групповух.
Вы смотрите на себя и даже больше не можете узнать друг друга
Так вы красивы
И вы подсчитываете свои гроши
В длинном
В широком
На полях
Из тех зарплат, которые вы точно отпускаете
Экономно
Я собирался сказать "мягко", как те аквилонцы, которые рассказывают о подвигах чаши с едой, с этим мстительным и нивелирующим видом, который не позволяет идентифицировать себя...
Я имею в виду, что для того, чтобы использовать своих ближних, вы являетесь защитниками анонимности.

Революции? Давайте поговорим об этом!
Я хочу поговорить о революциях, которые мы еще можем показать
Потому что они служат вам,
Потому что они всегда служили вам,
Эти революции в "истории",
Потому что "истории" забавляют вас, прежде чем вы заинтересуетесь,
И когда вам это интересно, уже слишком поздно, вам говорят, что он готовит другую.
Когда что-то неизведанное шокирует и смущает вас,
Вы устраиваетесь накануне, всегда накануне, чтобы сохранить место
Во дворце изгнанников, окруженном престижем изгнанников.
Кажется, глубокие корни этой страны-это вы, верно?,
И когда вас переводят из "уличного беспорядка", как вы говорите, в" новый порядок", как они говорят, вас прививают по возвращении, и вас приветствуют.

Вот уже двести лет вы берете билеты на революции.
У вас даже возникнет соблазн принести туда свою маленькую корзину,
Чтобы не потерять ни крошки, не так ли?
И "негодяи", которые вас забавляют, эти "негодяи", которые вас тоже беспокоят, мы завернем их в разные факты, пока вы завернете" своих " в флаг.

Вы все еще думаете, что вы, другие, сидите в кабаке!
Раса, которая держит вас в этом мире, в котором вы сидели.
У вас есть стиль власти
Вы даже можете поговорить об этом сами с собой
Как будто вы разговариваете со своими подчиненными,
Из страха, что вы покинете свой рост, свои волдыри, из страха, что вас покажут пальцем в коридорах скуки и скажут: "Вот, он упадет, он в конечном итоге согнется, ползет".
Будьте спокойны! Для рептилии вы непревзойденны; только вы уступаете себе в этом только в метафоре...
Вы хотите хорошо прилечь, но со вкусом.,
Это "очарование", которое вы носите, сэр, на своей петлице,
И когда мы узнаем, чего могло стоить вам кислое молчание,
Из плохо написанных рефералов
Полуулыбки высохли, как слезы.,
Эта злосчастная лента, красная, как стыд, которой вы никогда не решались завладеть своим лицом,
Интересно, как и почему природа ставит
Столько упрямства,
Так много адресов
И столько биологического безразличия
Сделать так, чтобы ваши сыновья были похожи на своих отцов,
Из юбок ваших жен-супругов
Вплоть до сомнительных шлюх, где вы заставляете их пить,
В вашем большом мире,
На чаше благонамеренных.

А я-ублюдок.
Мы все ублюдки.
Что нас разделяет сегодня, так это то, что ваша незаконнорожденность наказывается Гражданским кодексом
На что, с вашего позволения, мне хотелось бы плюнуть, прежде чем я уйду.
Будьте спокойны, вы ничем не рискуете

Больше ничего нет

И это ничего, мы оставим это вам!
Проваливайте до тех пор, если сможете,
Мы, мы не можем.
Однажды, через десять тысяч лет,
Когда тебя больше не будет,
У нас будет все
Ничего от вас
Все от нас
У нас будет время изобрести жизнь, красоту, молодость,
Слезы, которые будут сиять, как изумруды, в глазах девушек,
Улыбка окончательно обезумевших зверей,
Приоритет слева, позвольте!

Мы больше не умрем ни от чего
Мы будем жить всем

И микробов этого дерьма, которые мы не преминули бы себе завещать, в сумме
От ваших курений
Из ваших книг, собранных в ваших силотариях
Документов государственных
Из ваших правил управления тюрьмами
Из Ваших указов
Из ваших молитв даже,
Все эти микробы...
Будьте спокойны.,
У нас уже будут машины для их отзыва

У НАС БУДЕТ ВСЕ

Через десять тысяч лет.