Текст и перевод песни Mano Solo - El Mungo

El Mungo

En cette Espagne en feu il brûlait dans mon dos
El Mungo auréolé de ses cheveux de flammes ravagé
Il crachait sa fureur fulminant, il rougissait la lune
Et sa fumée éffacait les étoiles
Socorro hurlaient les oiseaux, ayudame criaient les arbres dévorés
Je regardais mes amis qui ne létaient plus
Comme derrière sur le rocher un bout de ma vie partait en fumée
Tout ce chemin pour ici se consumer dans des vacances sans magie
Dans nos bagages il devait y avoir tout Paris sa froideur et son ennui
Ses vieilles histoires trop vieilles pour encore y croire
J'avais jamais vu une piscine aussi triste
J'aurais voulu murer mes yeux mais je n'ai pu que les fermer
C'est alors qu'une voix parfumée de feutre et de velours
Qui se glisse dans ma main et desserre mes poings et dessine sur ma peau
D'Andalouses arabesques qui chatouillent ma solitude en cette énième turpitude
C'est une voix qui de son tango me dit les mots qu'il faut pour rester droit comme un i
Tout en faisant basculer sa vie
Et je suis resté colgado a tus labios sans même connaître ton visage
Sans même avoir besoin d'y mettre une image
J'avais déjà les bras de ta musique qui magiques me faisaient traverser
Cet avatar pathétique enroulé de ta douce langue chaude et sucrée
J'en ai accepté le baiser tu ne peux savoir le bien que ça fait d'aimer
De se faire ébrécher le mur autour du coeur par une inexorable douceur

Эль Мунго

В пылающей Испании он жег мне спину,
Эль Мунго, окруженный ореолом из своих пылающих, истерзанных волос.
Он извергал свою ярость, окрашивая луну в красный,
И его дым скрывал звезды.
"Socorro!" — кричали птицы, "Ayudame!" — вопили пожираемые деревья.
Я смотрел на своих друзей, которых уже не было.
Как будто позади, на скале, часть моей жизни превращалась в дым.
Весь этот путь сюда, чтобы сгореть в безрадостном отпуске.
В нашем багаже, должно быть, был весь Париж, его холод и скука,
Его старые истории, слишком старые, чтобы в них еще верить.
Я никогда не видел такого печального бассейна.
Я хотел бы замуровать свои глаза, но смог только закрыть их.
И тут голос, благоухающий фетром и бархатом,
скользнул в мою руку, разжал мои кулаки и нарисовал на моей коже
андалузские арабески, щекочущие мое одиночество в этой очередной мерзости.
Это голос, который своим танго говорит мне слова, необходимые, чтобы оставаться прямым, как струна,
даже переворачивая свою жизнь.
И я остался colgado a tus labios, даже не зная твоего лица,
Даже не нуждаясь в том, чтобы представить его.
У меня уже были объятия твоей музыки, которые волшебным образом помогли мне пройти
через этот жалкий аватар, окутанный твоим сладким, теплым языком.
Я принял твой поцелуй. Ты не можешь знать, как хорошо любить,
чувствовать, как стена вокруг сердца разрушается неумолимой нежностью.