Текст и перевод песни Marcelo - Sveti bes

Sveti bes

Njen duh je slobodan
Sa drugom decom, ručicama od blata
Želi da dohvati sunce i zagrli k′o brata
Ono joj šapuće tajne o zemlji iza ogledala
Ako u bajku veruješ, nije se uzalud ispredala
Duga je tvoja pruga
S' druge strane, čeka više od ćupa
Tvoje oči su krila, vode te svuda
Dodirni dlanom grudi
Nije to srce što kuca, ne
To snovi stidljivo kuckaju spolja da ih pustiš unutra
Tvoji prsti su kistovi
Oboji ljude što se boje da, kroz temperament
Od crne tempere, udahnu polen i ponovo se rode
Tad će imati pogled voden
Oprosti im, nacrtaćeš sebi osmeh opet
Hiljade svitaca u ovoj večeri su tvoji fenjeri
Tako je lako leteti kad dete si
Nek′ lebde sni preko zaspalih ulica
Kišna muzika noćas bira da budeš ta
S' notama rosnim u kosi
Navuci kostim od tila i već si plava vila
Pogledom oživljavaš lutka
Sledećeg sekunda, tvoj meda ti kaže:
"Čekao sam te, vodim te gde ne znaju jecaje"
Skok visoko iznad krova, eto vas na repu zvezde
On šapicom cepa nebo
"Kud' me to vodiš, medo? Ne vidim te, ludice"
Oblaka pune trepavice
"Stani, vidim žeravice il′ to ljudima svetli lice?"
Stotine, stotine ljudi lete ka nama
Na čelu povorke, ono su tata i mama
Poput vetra laka, koktel smeha i plača korača ka njima
Blistava kakva nikad nije bila
I sad im prašta što su otišli, ovde je toliko lepše
Sve je od sreće i pesme, al′ odjednom, sve se trese
Iza planina, pomalja se ružna glava džina
Svi ljudi oko nje postaju ljudi od dima i nestaju
Ostaje sama i tad, u licu zlog džina
Prepoznaje lice svog strica i na komade puca slika
Staklići razbijene mašte zarivaju se u oči, peku je
I najzad vidi isto što i svake noći
Ogromno telo nad njom, dahtanje s' mirisom rakije
Hrapavi jezik od kojeg se ježi
A svuda je lepljivi znoj i bol, ta stvar
Mač što seče sve čedno u njoj
Prljavi prsti u njenim ustima, drhtaj u butinama
Ona vrišti u sebi
Ručicu pruža ka medi, al′ hoće li je čuti sada?
Od suza ga ne vidi jasno, a tako strašno boli je
"Uzmi me, medo, medice moj, vodi me, molim te"
Al' nemi lutak ravnodušno gleda staklenim očima
Srce se izgubilo ispod pliša, utonulo u ništa
O zidove dobuju samo stričevi uzdasi i kiša
I noć je gluva i, sve od spolja, guta tišina
Sveti bes, moje sve
Moj bol, moj celi svet
Sveti bes i šta je greh?
Posle il′ pre, po svoje vraća se
Pedeset mu je godina
Dok napolju oluja besni
Sedi u fotelji, lista knjigu, sad je na pesmi gavran
U pesmi, pominje se samac, zamah krila i noć
Zloslutna ptica što je samcu jedini gost
Noć kao ova, samac kao on
Ali gavran, gavran samo je u pesmi toj
Samo ludost, to stvarnost ne može biti, ma ne
Dok prijatno pucketa kamin, on nastavlja vino piti
U taj čas, zakuca neko, čovek se strese
Magla mu je nekog dovela k'o gavrana iz pesme
Premda za društvom ne čezne, ipak, otvara vrata
I pred njima, ugleda mladića satkanog od mraka
Crni mantil, duga kosa, tamne oči i bes
Te oči koje mu se zabadaju ravno u svest
On htede nešto da kaže, al′ mu zafališe reči tad
Sevnu munja, kad i mladićeva pesnica
Još jedna, pa još jedna, čovek se nađe na podu
Dok skupa, s' mladićem, jeza i tama ušetaše u sobu
Čovek na sebi oseti nogu i pogled s' visine
I tada bespomoćno kriknu: "Ti, prokleti kurvin sine!"
I to beše varnica, strela u mladićevo srce
Ko zna zašto, on vrisnu i navali čoveka da tuče
Krvnički, demonski, bez milosti, čime i gde stigne
Čovek pljuje krv, urlici se gube ispod čizme
Onog trena kad mu nasloni pištolj na slepoočnicu
Čovek shvati da mladić nema kočnicu i da je kraj
Dok kašlje sopstvene zube, pokušava da pita zašto
Al′ mladić progovori sam i beše jasno:
"Kako ti se sviđa da budeš s′ one strane straha?
Tebi, koji si sejao strah, kako ti je sada?
Da li ti se vrti film, sve sekvence kad je mučiš
I kadar kad ti je dosadila, pa je više ne želiš u kući?
Slika nje same na ulici, dok je slomljeno nebo lilo
Ti, ti, bedniče, ne znaš šta je posle bilo
Nisam ja kurvin sin, ja sam sin stotine bednika
Takvih poput tebe što su joj bili nada jedina
Da nekako izdržava sebe, a potom i sina za sitan novac
Ženska toplina uz čašu jeftinog vina
Na kraju je dokusurila sida, al' ima i veći bol
Da se rodiš sa sidom, hajde, zamisli to
Rodio sam se sa HIV-om, al′ ću umreti s' osmehom
Ovo je tvoj kraj, ti završavaš mojom osvetom"
Tupo klik, tajac, pa jedan urlik u prazno
Kao što je i pištolj prazan, smeši se mladić u tamnom
Sad si samo senka, jadniče, ništavan pred strahom
Dželat tebi neću biti ja, već život, zvaćeš ga kaznom
I tad na svetlu blesnu igla sa šprica
Što ga lagano izvuče iz džepa mladić mračnog lica
Zari ga sebi u venu i, bez žurbe, istoči sok mržnje
Kapi svetog besa što njime oduvek struje
Sablasno se osmehnu, napolju sevnu
On mu zabi špric u vrat, ubrizga svoju krv i to beše šah-mat
Mladić odšeta u mrak i ostaše samo uzdasi strica
Al′ noć je gluva i sve od spolja, kuca tišina
Sveti bes, moje sve
Moj bol, moj celi svet
Sveti bes i šta je greh?
Posle il' pre, po svoje vraća se
Sveti bes, moje sve
Moj bol, moj celi svet
Sveti bes i šta je greh?
Posle il′ pre, po svoje vraća se
Sveti bes, moje sve
Moj bol, moj celi svet
Sveti bes i šta je greh?
Posle il' pre, po svoje vraća se

Святая ярость

Ее дух свободен,
С другими детьми, ручки в грязи,
Хочет дотянуться до солнца и обнять его, как брата.
Оно шепчет ей тайны о земле за зеркалом.
Если веришь в сказку, то не зря она рассказана.
Радуга – твоя дорога,
С другой стороны ждет больше, чем горшок золота.
Твои глаза – крылья, они ведут тебя повсюду.
Прикоснись ладонью к груди,
Это не сердце стучит, нет,
Это сны робко стучат снаружи, чтобы ты впустила их внутрь.
Твои пальцы – кисти,
Раскрась людей, которые боятся, что сквозь темперамент,
Из черной темперы, вдохнут пыльцу и родятся заново.
Тогда у них будет взгляд, как вода.
Прости им, ты снова нарисуешь себе улыбку.
Тысячи светлячков в этот вечер – твои фонари.
Так легко летать, когда ты ребенок.
Пусть сны парят над спящими улицами.
Дождливая музыка сегодня выбирает тебя,
С нотами росы в волосах.
Надень костюм из фатина, и ты уже голубая фея.
Взглядом оживляешь кукол,
В следующую секунду твой мишка говорит тебе:
"Я ждал тебя, поведу тебя туда, где не знают рыданий".
Прыжок высоко над крышей, и вот вы на хвосте звезды.
Он лапкой разрывает небо.
"Куда ты меня ведешь, мишка? Я тебя не вижу, глупыш".
Ресницы полны облаков.
"Стой, я вижу угольки, или это у людей светятся лица?"
Сотни, сотни людей летят к нам.
Во главе процессии, это папа и мама.
Легкая, как ветер, коктейль смеха и слез идет к ним.
Сияющая, как никогда.
И теперь она прощает им, что они ушли, здесь так намного лучше.
Все из счастья и песен, но вдруг все трясется.
Из-за гор появляется уродливая голова великана.
Все люди вокруг него становятся людьми из дыма и исчезают.
Она остается одна, и тут, в лице злого великана,
Узнает лицо своего дяди, и картина разбивается на куски.
Осколки разбитой мечты впиваются в глаза, жгут ее.
И наконец, она видит то же, что и каждую ночь.
Огромное тело над ней, дыхание с запахом водки.
Шероховатый язык, от которого она ежится.
А повсюду липкий пот и боль, эта вещь,
Меч, рассекающий все невинное в ней.
Грязные пальцы в ее рту, дрожь в бедрах.
Она кричит внутри себя.
Ручку тянет к мишке, но услышит ли он ее сейчас?
От слез она не видит его ясно, а так ужасно больно ей.
"Забери меня, мишка, мишенька мой, отведи меня, прошу тебя".
Но немой медведь равнодушно смотрит стеклянными глазами.
Сердце потерялось под плюшем, утонуло в ничто.
О стены стучат только вздохи дяди и дождь.
И ночь глуха, и все снаружи поглощает тишина.
Святая ярость, все мое,
Моя боль, весь мой мир.
Святая ярость, и что есть грех?
После или до, за своим возвращается.
Ему пятьдесят лет.
Пока снаружи бушует буря,
Сидит в кресле, листает книгу, сейчас он на стихотворении о вороне.
В стихотворении упоминается одиночка, взмах крыльев и ночь.
Зловещая птица, которая единственный гость одиночки.
Ночь, как эта, одиночка, как он.
Но ворон, ворон только в этом стихотворении.
Только безумие, это не может быть реальностью, нет.
Пока приятно потрескивает камин, он продолжает пить вино.
В этот момент кто-то стучит, мужчина вздрагивает.
Туман привел к нему кого-то, как ворона из стихотворения.
Хотя он не жаждет компании, все же открывает дверь.
И перед собой видит юношу, сотканного из тьмы.
Черный плащ, длинные волосы, темные глаза и ярость.
Эти глаза, которые впиваются прямо в его сознание.
Он хотел что-то сказать, но слова потерялись.
Сверкнула молния, как и кулак юноши.
Еще один, и еще один, мужчина оказался на полу.
Вместе с юношей в комнату вошли ужас и тьма.
Мужчина почувствовал на себе ногу и взгляд сверху вниз.
И тогда беспомощно крикнул: "Ты, проклятый сукин сын!"
И это была искра, стрела в сердце юноши.
Кто знает почему, он закричал и набросился на мужчину с кулаками.
Кровожадно, демонически, безжалостно, чем и где попало.
Мужчина плюет кровью, крики теряются под ботинком.
В тот момент, когда он приставил пистолет к его виску,
Мужчина понял, что у юноши нет тормозов, и это конец.
Пока он кашляет собственными зубами, пытается спросить почему.
Но юноша заговорил сам, и все стало ясно:
"Как тебе нравится быть по ту сторону страха?
Тебе, сеявшему страх, как тебе сейчас?
Крутится ли у тебя фильм, все кадры, когда ты мучаешь ее,
И кадр, когда она тебе надоела, и ты больше не хочешь ее в доме?
Картина ее одной на улице, пока разбитое небо лило.
Ты, ты, негодяй, не знаешь, что было потом.
Я не сукин сын, я сын сотен таких же несчастных,
Таких, как ты, которые были для нее единственной надеждой.
Чтобы как-то содержать себя, а потом и сына за гроши.
Женское тепло за стаканом дешевого вина.
В конце концов, ее доконал СПИД, но есть и большая боль.
Родится со СПИДом, давай, представь себе это.
Я родился с ВИЧ, но умру с улыбкой.
Это твой конец, ты заканчиваешь моей местью".
Глухой щелчок, тишина, а затем один крик в пустоту.
Как и пистолет пуст, улыбается юноша в темноте.
Теперь ты всего лишь тень, жалкий, ничтожный перед страхом.
Палачом тебе буду не я, а жизнь, ты назовешь это наказанием.
И тут на свету блеснула игла со шприца,
Который не спеша достал из кармана юноша с мрачным лицом.
Воткнул его себе в вену и, не торопясь, слил сок ненависти.
Капли святой ярости, которые всегда текут в нем.
Призрачно улыбнулся, снаружи сверкнула молния.
Он воткнул ему шприц в шею, впрыснул свою кровь, и это был шах и мат.
Юноша ушел во тьму, и остались только вздохи дяди.
Но ночь глуха, и все снаружи, стучит тишина.
Святая ярость, все мое,
Моя боль, весь мой мир.
Святая ярость, и что есть грех?
После или до, за своим возвращается.
Святая ярость, все мое,
Моя боль, весь мой мир.
Святая ярость, и что есть грех?
После или до, за своим возвращается.
Святая ярость, все мое,
Моя боль, весь мой мир.
Святая ярость, и что есть грех?
После или до, за своим возвращается.