Текст и перевод песни Naitivihod - Чёрное-красное-белое

Чёрное-красное-белое

твоя кожа белого цвета
и чёрная мантия бьёт по коленям,
ты с красным вином на руках
и обиду сжимая зубами
идёшь на вичаут.
а давай разотрём в порошок
и потом пустим в круг эту грусть
и два года назад ты смеялся и плакал
сейчас по бродвею иду и смеюсь.
а давай этим вечером сходим на выставку
только без криков, обид.
завороженный, смотришь в закаты над городом,
ночью на коже шрамируешь глифы;
и сколько бы не было памяти
это то, что толкает нас вниз.
пусть мы даже не сможем общаться,
видеть в метро тебя - лучше репризы.
"человек не продвинется дальше,
если душу рвут воспоминания";
истязания себя -
это просто уже за пределами края.
но не надо цитировать классиков
когда просто кидаешься телом.
если это не сходятся звёзды
то ты свой выбор давно уже сделала.

и твой выбор почти очевидный
в этом рае для самоубийц:
ненавистники самоконтроля
или как в состоянии птиц.
может, просто забудем друг друга
под этим небом багрового цвета?
чёрным цветом запёкшейся крови;
и ты бледная, полураздета.

твоя чёрная-чёрная мантия
пятна крови на белом снегу.
это чёрное/красное/белое;
не вино, не театры теней.
твоя юность с тобой умирает;
это чёрное/красное/белое.
только вот ты не станешь взрослей.
это чёрное/красное/белое.

чёрное, грязное, белое.

твои бледные руки немеют,
уже больше не кончится лето.
мотивируюсь детскими грёзами,
где любовь заедали конфетами.
только вот поменялись те сладости:
удовольствие только нетрезвым;
доставать из души одиночество,
посылая страдания в бездну.
но вот только когда мы проснёмся,
твои красные веки и слёзы
не закружатся в пламенном танце
взглядов, что бьют сильней лучей солнца.
и мы снова нетрезвые, видишь
как стекает венозная кровь:
поперёк, а не вдоль, ты же знаешь
в мёртвом цикле закружимся вновь.

это чёрное/красное/белое.

Noir-rouge-blanc

Ta peau est blanche
et ta robe noire frappe tes genoux,
tu tiens du vin rouge dans tes mains
et tu serres l'offense entre tes dents
tu marches vers le crépuscule.
Et réduisons en poudre
puis jetons cette tristesse dans un cercle
il y a deux ans tu riais et tu pleurais
maintenant je marche le long de Broadway et je ris.
Et allons voir une exposition ce soir
sans cris ni offenses.
Tu regardes les couchers de soleil au-dessus de la ville, hypnotisé,
la nuit, tu grave des glyphes sur ta peau ;
et peu importe la quantité de souvenirs
c'est ce qui nous pousse vers le bas.
Même si nous ne pouvons pas communiquer,
te voir dans le métro est mieux que n'importe quelle réplique.
"L'homme ne progressera pas
si les souvenirs lui déchirent l'âme"
se torturer soi-même,
c'est simplement au-delà du bord.
Mais ne cite pas les classiques
quand tu te jettes simplement dans le vide.
Si les étoiles ne convergent pas
alors tu as déjà fait ton choix.

Et ton choix est presque évident
dans ce paradis pour les suicidés :
les ennemis de la maîtrise de soi
ou comme dans l'état des oiseaux.
Peut-être devrions-nous simplement nous oublier
sous ce ciel de couleur pourpre ?
noir comme le sang séché ;
et toi, pâle, à moitié nue.

Ta robe noire, noire,
des taches de sang sur la neige blanche.
C'est noir/rouge/blanc ;
pas du vin, pas des théâtres d'ombres.
Ta jeunesse meurt avec toi ;
c'est noir/rouge/blanc.
Sauf que tu ne deviendras pas plus vieux.
C'est noir/rouge/blanc.

Noir, sale, blanc.

Tes mains pâles s'engourdissent,
l'été ne finira plus jamais.
Je me motive avec des rêves d'enfance,
où l'amour se mangeait avec des bonbons.
Sauf que ces sucreries ont changé :
le plaisir n'est que pour les ivrognes ;
extraire la solitude de son âme,
en envoyant la souffrance dans l'abîme.
Mais quand nous nous réveillerons,
tes paupières rouges et tes larmes
ne tourbillonneront pas dans une danse de flammes
de regards qui frappent plus fort que les rayons du soleil.
Et nous sommes à nouveau ivres, tu vois
comme le sang veineux s'écoule :
en travers, et non le long, tu sais
nous tournerons à nouveau dans un cycle mort.

C'est noir/rouge/blanc.