Текст и перевод песни Robert Frost - Birches

Birches

When I see birches bend to left and right
Across the lines of straighter darker trees,
I like to think some boy's been swinging them.
But swinging doesn't bend them down to stay
As ice-storms do. Often you must have seen them
Loaded with ice a sunny winter morning
After a rain. They click upon themselves
As the breeze rises, and turn many-colored
As the stir cracks and crazes their enamel.
Soon the sun's warmth makes them shed crystal shells
Shattering and avalanching on the snow-crust--
Such heaps of broken glass to sweep away
You'd think the inner dome of heaven had fallen.
They are dragged to the withered bracken by the load
And they seem not to break; though once they are bowed
So low for long, they never right themselves:
You may see their trunks arching in the woods
Years afterwards, trailing their leaves on the ground
Like girls on hands and knees that throw their hair
Before them over their heads to dry in the sun.
But I was going to say when Truth broke in
With all her matter-of-fact about the ice-storm,
I should prefer to have some boy bend them
As he went out and in to fetch the cows--
Some boy too far from town to learn baseball
Whose only play was what he found himself,
Summer or winter, and could play alone.
One by one he subdued his father's trees
By riding them down over and over again,
Until he took the stiffness out of them
And not one but hung limp, not one was left
For him to conquer. He learned all there was
To learn about not launching out too soon
And so not carrying the tree away
Clear to the ground. He always kept his poise
To the top branches, climbing carefully
With the same pains you use to fill a cup
Up to the brim, and even above the brim.
Then he flung outward, feet first, with a swish
Kicking his way down through the air to the ground.
So was I once myself a swinger of birches,
And so I dream of going back to be.
It's when I'm weary of considerations,
And life is too much like a pathless wood
Where your face burns and tickles with the cobwebs
Broken across it, and one eye is weeping
From a twig's having lashed across it open.
I'd like to get away from earth awhile,
And then come back to it and begin over.
May no fate willfully misunderstand me
And half grant what I wish and snatch me away
Not to return. Earth's the right place for love:
I don't know where it's likely to go better.
I'd like to go by climbing a birch tree
And climb black branches up a snow-white trunk
Toward heaven, till the tree could bear no more,
But dipped its top and set me down again.
That would be good both going and coming back.
One could do worse than be a swinger of birches.

Березы

Когда я вижу, как берёзы гнутся влево и вправо,
Сквозь строй прямых, более темных деревьев,
Мне нравится думать, что какой-то мальчишка их раскачивал.
Но раскачивание не гнёт их так, чтобы они оставались согнутыми,
Как это делает ледяной шторм. Ты наверняка видела их не раз
Усыпанными льдом солнечным зимним утром
После дождя. Они пощёлкивают,
Когда поднимается ветер, и становятся разноцветными,
Когда мороз трескает и ранит их глазурь.
Вскоре солнечное тепло заставляет их сбрасывать кристальную скорлупу,
Которая разбивается и обрушивается лавиной на снежную корку--
Такие груды битого стекла нужно убрать,
Что можно подумать, будто рухнул внутренний купол небес.
Они пригибаются к увядшему папоротнику под тяжестью,
И кажется, что они не ломаются; хотя, однажды согнувшись
Так низко и надолго, они уже никогда не выпрямляются:
Ты можешь видеть их стволы, изогнутые в лесу,
Годы спустя, волочащие свои листья по земле,
Словно девушки на четвереньках, откидывающие волосы
Вперед через голову, чтобы высушить их на солнце.
Но я хотел сказать, когда Правда вмешалась
Со всей своей прозой о ледяном шторме,
Что я бы предпочел, чтобы какой-нибудь мальчишка гнул их,
Когда он ходил за коровами--
Какой-нибудь мальчишка, живущий слишком далеко от города, чтобы научиться играть в бейсбол,
Чьими единственными играми были те, что он придумывал сам,
Летом или зимой, и мог играть в одиночку.
Одну за другой он покорял деревья своего отца,
Катаясь на них снова и снова,
Пока не лишал их упругости,
И ни одно из них не оставалось прямым, ни одно не оставалось
Непокорённым. Он узнал всё, что можно было узнать
О том, как не начать слишком рано
И не пригнуть дерево
Прямо к земле. Он всегда сохранял равновесие
До самых верхних ветвей, карабкаясь осторожно
С той же аккуратностью, с какой ты наполняешь чашку
До краёв, и даже выше краёв.
Затем он отталкивался, ногами вперед, со свистом,
Проделывая свой путь вниз по воздуху к земле.
Так и я когда-то раскачивал берёзы,
И мечтаю вернуться к этому.
Это когда я устаю от размышлений,
И жизнь становится слишком похожа на лес без тропинок,
Где лицо горит и щекочет от паутины,
Которая рвётся на нём, и один глаз слезится
Оттого, что ветка хлестнула по нему.
Я хотел бы на время покинуть землю,
А потом вернуться к ней и начать всё сначала.
Пусть никакая судьба умышленно не поймёт меня неправильно
И не исполнит наполовину моё желание, унеся меня прочь
Без возврата. Земля — подходящее место для любви:
Я не знаю, где может быть лучше.
Я хотел бы уйти, взобравшись на берёзу
И подняться по чёрным ветвям по белоснежному стволу
К небесам, пока дерево не сможет больше выдержать,
Но наклонит свою верхушку и опустит меня обратно.
Это было бы хорошо — и уйти, и вернуться.
Можно придумать занятие и похуже, чем раскачивание берёз.