Текст и перевод песни Roberto Vecchioni - Millenovantenove

Millenovantenove

Il male del ritorno, Astolfo
È questo non trovarsi più
Percorrere gli spalti fino all'alba
Senza sonno, su e giù
Non sentire una voce
Se non l'eco nella sala d'armi
E chiedersi i ritratti sul muro
Cosa avranno da guardarmi
Il male non è stare senza donne
Di puttane ne ho da non poterne più
Il male è quella finestra
Dove dietro c'è la donna che eri tu
Il giorno che mi vestivi e dicevi
"La guerra non è un fatto tuo"
E il giorno che mi insegnavi
Gerusalemme la prendiamo per Dio
Per Dio
Per Dio
No, è perché lo voglio io
Amore, amor, amore, amore mio
Per Dio
Per Dio
Ma la sera ti baciavo io
Amore, amore, amore, amore mio
Se devo credere ai mercanti di Fiandra
Stai con quella che ride di più
Tiri di spada con la tua ombra
E sei felice, vabbè o suppergiù
Chissà se stai scrivendo ancora poesia
Chissà con che sorriso le dici anima mia
Gaston è vecchio, Gaston è sempre bello
Beve ogni sera quanto vale il tuo cuore
Gaston ricorda tutto, ogni duello
E i nemici e le tue ferite, amore
E ricorda parole che il vento era una brezza
E la prima volta che ti ha dato una carezza
E Dio
E Dio
Quella tua storia insieme a Dio
Amore, amore, amore, amore mio
E Dio
E Dio
Va bene, sì, perfino Dio
Però la sera
Ti baciavo io
Se dormo sogno di sfidarti sempre
E farti un buco proprio dentro al cuore
Farti sentire tutto il senso
Di questo inutile avere dolore
E riempirti la pancia con la tua stessa spada
Perché tu non sei più lo stesso
E perché non ti veda
E Dio
E Dio
Ti salverebbe adesso Dio
Amore, amore, amore, amore mio?
E Dio
E Dio
Tientelo stretto, Dio
Amore, amore, amore, amore mio

Тысяча девяносто девятый

Горечь возвращения, Астольф,
Это то, что я больше не нахожу себя
Брожу по стенам до рассвета,
Без сна, вверх и вниз.
Не слышу ни звука,
Кроме эха в оружейной,
И спрашиваю портреты на стене,
Что они на меня смотрят.
Горе не в том, что я без женщин,
Проституток у меня хоть отбавляй.
Горе — это то окно,
За которым ты, та, кем ты была.
В тот день, когда ты одевала меня и говорила:
"Война — это не твое дело".
И в тот день, когда ты учила меня:
"Иерусалим мы возьмем во имя Бога".
Во имя Бога,
Во имя Бога,
Нет, потому что я этого хочу.
Любимая, любовь моя, любовь моя.
Во имя Бога,
Во имя Бога,
Но вечером целовал тебя я.
Любимая, любовь моя, любовь моя.
Если верить фламандским купцам,
Ты с тем, кто больше смеется.
Сражаешься на мечах со своей тенью
И счастлива, ну, более или менее.
Кто знает, пишешь ли ты еще стихи,
С какой улыбкой ты говоришь ему "душа моя".
Гастон стар, Гастон всегда красив,
Выпивает каждый вечер столько, сколько стоит твое сердце.
Гастон помнит все, каждую дуэль,
И врагов, и твои раны, любовь моя.
И помнит слова, когда ветер был легким бризом,
И первый раз, когда он тебя приласкал.
И Бога,
И Бога,
Ту твою историю вместе с Богом.
Любимая, любовь моя, любовь моя.
И Бога,
И Бога,
Хорошо, да, даже Бога.
Но вечером
Целовал тебя я.
Если я сплю, то мне снится, что я всегда вызываю тебя на бой,
И пронзаю тебя прямо в сердце,
Чтобы ты почувствовала весь смысл
Этой бесполезной боли.
И наполняю твое чрево твоим же мечом,
Потому что ты уже не та,
И чтобы я тебя не видел.
И Бога,
И Бога,
Спасет ли тебя сейчас Бог,
Любимая, любовь моя, любовь моя?
И Бога,
И Бога,
Держись за него крепче, Бог.
Любимая, любовь моя, любовь моя.