Текст и перевод песни Vogelfrey - Belsazar

Belsazar

[M/T: C. Plünnecke, J. Schmidt/H. Heine]

Die Mitternacht zog näher schon
In stiller Ruh' lag Babylon
Nur oben in des Königs Schloss
Da flackert's da lärmt des Königs Tross
Dort oben in dem Königssaal
Belsazar hielt sein Königsmahl
Die Knechte saßen in schimmernden Reihen
Und leerten die Becher mit funkelndem Wein

Es klirrten die Becher es jauchzten die Knecht'
So klang es dem störrigen Könige recht
Des Königs Wangen leuchten Glut
Im Wein erwuchs ihm kecker Mut
Und blindlings reißt der Mut ihn fort
Und er lästert die Gottheit mit sündigem Wort
Brüstet sich frech und lästert wild
Die Knechtenschar ihm Beifall brüllt

Der König rief mit stolzem Blick
Der Diener eilt und kehrt zurück
Er trug viel gülden Gerät auf dem Haupt
Das war aus dem Tempel Jehovas geraubt
Der König ergriff mit frevler Hand
Einen heiligen Becher gefüllt bis am Rand
Er leert ihn hastig bis auf den Grund
Und rufet laut mit schäumendem Mund

Jehova dir künd' ich auf ewig Hohn
Ich bin der König von Babylon

Doch kaum das grause Wort verklang
Dem König ward's heimlich im Busen bang
Das gellende Lachen verstummte zumal
Es wurde leichenstill im Saal

Und sieh und sieh an weißer Wand
Da kam's hervor wie Menschenhand
Und schrieb und schrieb an weißer Wand
Buchstaben von Feuer und schrieb und schwand
Und sieh und sieh an weißer Wand
Da kam's hervor wie Menschenhand
Und schrieb und schrieb an weißer Wand
Buchstaben von Feuer und schrieb und schwand

Der König stieren Blick's da saß
Mit schlotternden Knie'n und totenblass
Die Kneschtenschar saß kalt durchgraut
Und saß gar still gab keinen Laut

Die Magier kamen doch keiner verstand
Zu deuten die Flammenschrift an der Wand
Belsazar ward aber in selbiger Nacht
Von seinen Knechten umgebracht

Валтасар

[M/T: C. Plünnecke, J. Schmidt/H. Heine]

Близилась полночь,
Вавилон спал в тишине.
Только во дворце царском
Мерцал свет, и шум стоял от царской свиты.
Там, в роскошном зале,
Валтасар пировал на царском пиру.
Слуги в блестящих одеждах стояли рядами
И наполняли кубки искрящимся вином.

Звенели кубки, раздавался пьяный смех,
И это тешило упрямого царя.
Щеки царя пылали,
Вино вселяло в него дерзость.
И в опьянении дерзость его не знала границ,
Он хулил Бога словами греховными.
Он дерзил и хулил,
А толпа рабов вторила ему.

Царь, взглянув с гордостью,
Позвал слугу, и тот вернулся,
Неся на голове множество золотых сосудов,
Которые были похищены из храма Господня.
Царь схватил священный сосуд,
До краев наполненный вином.
Он осушил его одним глотком
И громко крикнул с пеной у рта:

«Я отрекаюсь от тебя, Иегова,
Я царь Вавилона!»

Но не успели слова угаснуть,
Как сердце царя сжалось от страха.
Звонкий смех стих,
В зале воцарилась мертвая тишина.

И вдруг на стене,
Появилась надпись, как от руки человека.
И писала, писала она на стене,
Огненными буквами, а потом исчезла.
И вновь на стене,
Появилась надпись, как от руки человека.
И писала, писала она на стене,
Огненными буквами, а потом исчезла.

Царь смотрел застывшим взглядом,
Бледный как смерть, дрожащими ногами.
Гости сидели, побледнев от страха,
И молчали.

Пришли мудрецы, но никто из них не смог
Разгадать огненную надпись на стене.
В ту же ночь Валтасар
Был убит своими же слугами.