Текст и перевод песни Lute - Domenica delle Salme

Domenica delle Salme

Tentò la fuga in tram
Verso le sei del mattino
Dalla bottiglia di orzata
Dove galleggiava Milano
Non fu difficile seguirlo
Il poeta della Baggina [1]
La sua anima accesa
Mandava luce di lampadina
Gli incendiarono il letto
Sulla strada di Trento
Riuscì a salvarsi dalla sua barba
Un pettirosso da combattimento.
I polacchi non morirono subito
E inginocchiati agli ultimi semafori
Rifacevano il trucco alle troie di regime
Lanciate verso il mare
I trafficanti di saponette
Mettevano pancia verso est
Chi si convertiva nel novanta
Era dispensato nel novantuno
La scimmia del quarto Reich
Ballava la polka sopra il muro
E mentre si arrampicava
Le abbiamo visto tutto il culo
La piramide di Cheope
Volle essere ricostruita in quel giorno di festa
Masso per masso
Schiavo per schiavo
Comunista per comunista.
La domenica delle salme
Non si udirono fucilate
Il gas esilarante
Presidiava le strade.
La domenica delle salme
Si portò via tutti i pensieri
E le regine del tua culpa
Affollarono i parrucchieri.
Nell'assolata galera patria
Il secondo secondino
Disse a "Baffi di Sego" [2] che era il primo
Si può fare domani sul far del mattino
E furono inviati messi
Fanti cavalli cani ed un somaro
D annunciare l'amputazione della gamba
Di Renato Curcio
Il carbonaro
Il ministro dei temporali
In un tripudio di tromboni
Auspicava democrazia
Con la tovaglia sulle mani e le mani sui coglioni
- Voglio vivere in una città
Dove all'ora dell'aperitivo
Non ci siano spargimenti di sangue
O di detersivo -
A tarda sera io e il mio illustre cugino De Andrade [3]
Eravamo gli ultimi cittadini liberi
Di questa famosa città civile
Perché avevamo un cannone nel cortile.
La domenica delle salme
Nessuno si fece male
Tutti a seguire il feretro
Del defunto ideale
La domenica delle salme
Si sentiva cantare
- Quant'è bella giovinezza
Non vogliamo più invecchiare -.
Gli ultimi viandanti
Si ritirarono nelle catacombe
Accesero la televisione e ci guardarono cantare
Per una mezz'oretta poi ci mandarono a cagare
-Voi che avete cantato sui trampoli e in ginocchio
Con i pianoforti a tracolla vestiti da Pinocchio
Voi che avete cantato per i longobardi e per i centralisti
Per l'Amazzonia e per la pecunia
Nei palastilisti
E dai padri Maristi
Voi avevate voci potenti
Lingue allenate a battere il tamburo
Voi avevate voci potenti
Adatte per il vaffanculo -
La domenica delle salme
Gli addetti alla nostalgia
Accompagnarono tra i flauti
Il cadavere di Utopia
La domenica delle salme
Fu una domenica come tante
Il giorno dopo c'erano segni
Di una pace terrificante
Mentre il cuore d'Italia
Da Palermo ad Aosta
Si gonfiava in un coro
Di vibrante protesta.

Воскресенье усопших

Он пытался сбежать на трамвае,
Около шести утра,
Из бутылки с оршадом,
Где плавал Милан.
Несложно было проследить за ним,
За поэтом из Баджины [1],
Его горящая душа
Излучала свет лампочки.
Они подожгли его постель
На улице Тренто.
Из его бороды удалось спастись
Бойкому малиновке.
Поляки не умерли сразу,
И, стоя на коленях у последних светофоров,
Поправляли макияж шлюхам режима,
Брошенным в море.
Торговцы мылом
Набивали животы на востоке.
Кто обратился в веру в девяностом,
Был освобождён в девяносто первом.
Обезьяна Четвёртого Рейха
Танцевала польку на стене,
И пока она карабкалась,
Мы видели всю её задницу.
Пирамида Хеопса
Должна была быть восстановлена в тот праздничный день,
Камень за камнем,
Раб за рабом,
Коммунист за коммунистом.
В воскресенье усопших
Не было слышно выстрелов,
Веселящий газ
Охранял улицы.
Воскресенье усопших
Унесло все мысли,
И королевы "твоей вины"
Толпились в парикмахерских.
В залитой солнцем родной тюрьме
Второй тюремщик
Сказал "Сальным Усам" [2], что он первый.
Можно сделать это завтра на рассвете.
И были посланы гонцы,
Пехотинцы, кони, псы и осёл,
Объявить об ампутации ноги
Ренато Курчо.
Углежог,
Министр гроз,
Под торжественные звуки тромбонов
Желал демократии,
С полотенцем на руках, а руками на яйцах.
- Я хочу жить в городе,
Где в час аперитива
Нет кровопролития
Или моющего средства. -
Поздним вечером мы с моим прославленным кузеном Де Андраде [3]
Были последними свободными гражданами
Этого знаменитого цивилизованного города,
Потому что у нас во дворе была пушка.
В воскресенье усопших
Никто не пострадал.
Все шли за гробом
Покойного идеала.
В воскресенье усопших
Было слышно пение:
- Как прекрасна молодость,
Мы больше не хотим стареть. -
Последние путники
Укрылись в катакомбах,
Включили телевизор и смотрели, как мы поём,
С полчаса, а потом послали нас куда подальше.
- Вы, кто пел на ходулях и на коленях,
С пианино наперевес, одетые как Буратино,
Вы, кто пел для лангобардов и для централистов,
Для Амазонки и для денег,
В спортзалах
И у отцов маристов,
У вас были сильные голоса,
Языки, обученные бить в барабан,
У вас были сильные голоса,
Подходящие для того, чтобы послать на х*й. -
В воскресенье усопших
Служители ностальгии
Под звуки флейт провожали
Труп Утопии.
В воскресенье усопших
Было воскресенье как и многие другие.
На следующий день были признаки
Ужасающего мира,
Пока сердце Италии,
От Палермо до Аосты,
Раздувалось в хоре
Громогласного протеста.