Текст и перевод песни Étienne Daho feat. Nile Rodgers - Les torrents défendus

Les torrents défendus

Encore, flambent dans la nuit,
Nos âmes fières sur les trottoirs de vos quartiers interdits.
Encore twistent sans répit, nos silhouettes dans le noir,
Dans vos quartiers ennemis.

Que vivent les fièvres de la jeunesse, rivières de nos vingt ans,
Qui galopent folles dans nos veines et ce jusqu'au dernier printemps.
Pourvu que jamais rien ne les freine,
Laves de sueur et de sang,
Qui libérées grondent et puis déchaînent, ces torrents défendus,
Qui intoxiquent nos insomnies,
De leur infectieuse mélancolie.

Encore, brillent dans la nuit,
Les âmes fières de l'histoire, dans vos quartiers ennemis.
Que vivent les fièvres de la jeunesse, rivières de nos vingt ans,
Qui galopent folles dans nos veines et ce jusqu'au dernier printemps.
Pourvu que jamais rien ne les freine, laves de sueur et de sang,
Qui libérées grondent et puis déchaînent,
Ces torrents défendus, qui intoxiquent nos insomnies,
De leur infectieuse mélancolie.

Si un jour j'en ai marre, la tête brûlante, le coeur froid,
Souffrirai-je un jour de moins souffrir pour toi?

Que vivent les fièvres de la jeunesse,
Rivières de nos vingt ans, qui galopent folles dans nos veines
Et ce jusqu'au dernier printemps.
Pourvu que jamais rien ne les freine,
Laves de sperme et de sang,
Qui libérées grondent et puis déchaînent, ces torrents défendus,
Qui intoxiquent nos insomnies,
De leur infectieuse mélancolie.

Mais si j'en ai ma claque, la tête brûlante, le coeur froid.
Souffrirai-je un jour de moins souffrir pour toi?

Запретные потоки

Снова, пылают в ночи,
Наши гордые души на тротуарах ваших запретных кварталов.
Снова кружатся без устали, наши силуэты в темноте,
В ваших враждебных кварталах.

Да здравствуют лихорадки юности, реки наших двадцати лет,
Что безумно скачут в наших венах до самой последней весны.
Лишь бы ничто никогда их не сдерживало,
Потоки пота и крови,
Что, освободившись, грохочут и обрушиваются, эти запретные потоки,
Что отравляют нашу бессонницу,
Своей заразительной меланхолией.

Снова, сияют в ночи,
Гордые души истории, в ваших враждебных кварталах.
Да здравствуют лихорадки юности, реки наших двадцати лет,
Что безумно скачут в наших венах до самой последней весны.
Лишь бы ничто никогда их не сдерживало, потоки пота и крови,
Что, освободившись, грохочут и обрушиваются,
Эти запретные потоки, что отравляют нашу бессонницу,
Своей заразительной меланхолией.

Если однажды мне это надоест, голова горячая, сердце холодное,
Буду ли я когда-нибудь меньше страдать по тебе?

Да здравствуют лихорадки юности,
Реки наших двадцати лет, что безумно скачут в наших венах
И это до самой последней весны.
Лишь бы ничто никогда их не сдерживало,
Потоки семени и крови,
Что, освободившись, грохочут и обрушиваются, эти запретные потоки,
Что отравляют нашу бессонницу,
Своей заразительной меланхолией.

Но если мне это надоест, голова горячая, сердце холодное.
Буду ли я когда-нибудь меньше страдать по тебе?