Текст и перевод песни Александр Башлачев - Петербургская свадьба

Петербургская свадьба

Звенели бубенцы. И кони в жарком мыле
Тачанку понесли навстречу целине
Тебя, мой бедный друг, в тот вечер ослепили
Два черных фонаря под выбитым пенсне
Там шла борьба за смерть. Они дрались за место
И право наблевать за свадебным столом
Спеша стать сразу всем, насилуя невесту
Стреляли наугад и лезли напролом
Сегодня город твой стал праздничной открыткой
Классический союз гвоздики и штыка
Заштопаны тугой, суровой красной ниткой
Все бреши твоего гнилого сюртука
Под радиоудар московского набата
На брачных простынях, что сохнут по углам
Развернутая кровь, как символ страстной даты
Смешается в вине с грехами пополам
Мой друг, иные здесь. От них мы недалече
Ретивые скопцы. Немая тетива
Калечные дворцы простерли к небу плечи
Из раны бьет Нева. Пустые рукава
Подставь дождю щеку в следах былых пощечин
Хранила б нас беда, как мы ее храним
Но память рвется в бой. И крутится, как счетчик
Снижаясь над тобой и превращаясь в нимб
Вот так скрутило нас и крепко завязало
Красивый алый бант окровленным бинтом
А свадьба в воронках летела на вокзалы
И дрогнули пути. И разошлись крестом
Усатое "ура" чужой, недоброй воли
Вертело бот Петра в штурвальном колесе
Искали ветер Невского да в Елисейском поле
И привыкали звать Фонтанкой - Енисей
Ты сводишь мост зубов под рыхлой штукатуркой
Но купол лба трещит от гробовой тоски
Гроза, салют и мы! - и мы летим над Петербургом
В решетку страшных снов, врезая шпиль строки
Летим сквозь времена, которые согнули страну
В бараний рог
И пили из него
Все пили за него - и мы с тобой хлебнули
За совесть и за страх
За всех. За тех, кого слизнула языком шершавая блокада
За тех, кто не успел проститься, уходя
Мой друг, спусти штаны и голым Летним садом
Прими свою вину под розгами дождя
Поправ сухой закон, дождь в мраморную чашу
Льет черный и густой осенний самогон
Мой друг "Отечество" твердит как "Отче наш"
Но что-то от себя послав ему вдогон
За окнами - салют. Царь-Пушкин в новой раме
Покойные не пьют, да нам бы не пролить
Двуглавые орлы с побитыми крылами
Не могут меж собой корону поделить
Подобие звезды по образу окурка
Прикуривай, мой друг, спокойней, не спеши
Мой бедный друг, из глубины твоей души
Стучит копытом сердце Петербурга

Petersburg Wedding

The bells were ringing. And the horses, in hot lather,
Carried the cart towards the virgin land.
You, my poor friend, were blinded that evening
By two black lanterns under a broken pince-nez.
There was a fight for death. They fought for a place
And the right to vomit at the wedding table.
Hurrying to become everything at once, raping the bride,
They shot at random and went ahead.
Today your city has become a festive postcard,
A classic union of carnation and bayonet.
All the holes in your rotten frock coat are sewn up tight,
With a harsh red thread.
Under the radio beat of the Moscow alarm bell,
On the wedding sheets that dry in the corners,
Unfurled blood, as a symbol of a passionate date,
Will mix in the wine with sins in half.
My friend, others are here. We are not far from them.
Zealous eunuchs. A silent bowstring.
Crippled palaces stretched their shoulders to the sky,
The Neva beats from the wound. Empty sleeves.
Turn your cheek to the rain in the traces of past slaps,
May misfortune keep us as we keep it.
But memory rushes into battle. And spins like a counter,
Descending above you and turning into a halo.
This is how it twisted us and tied us tightly,
A beautiful scarlet ribbon with a bloody bandage.
And the wedding flew in craters to the train stations,
And the paths trembled. And parted with a cross.
The mustachioed "hurrah" of someone else's unkind will,
Turned Peter's boat at the helm.
They searched for the Nevsky wind in the Champs Elysees,
And got used to calling Fontanka - Yenisei.
You bring the bridge of your teeth under the loose plaster,
But the dome of your forehead cracks from deathly anguish.
Thunderstorm, fireworks and us! - and we fly over Petersburg,
Into the lattice of terrible dreams, cutting the spire of the line.
We fly through the times that bent the country
Into a ram's horn
And drank from it
Everyone drank for it - and you and I took a sip
For conscience and for fear
For everyone. For those whom the rough tongue of the blockade licked away,
For those who did not have time to say goodbye, leaving.
My friend, take off your pants and with the naked Summer Garden
Accept your guilt under the rods of rain.
Correcting the dry law, rain into a marble bowl
Pours black and thick autumn moonshine.
My friend, "Fatherland" repeats like "Our Father",
But something from himself, sending him in pursuit.
Outside the windows - fireworks. Tsar-Pushkin in a new frame,
The dead do not drink, but we should not spill.
Two-headed eagles with broken wings
Cannot share the crown among themselves.
The likeness of a star in the image of a cigarette butt,
Light up, my friend, calmer, do not rush.
My poor friend, from the depths of your soul
The heart of Petersburg beats with its hoof.