Текст и перевод песни Bulat Okudzhava - Арбатское вдохновение, или воспоминания о детстве (Стихотворение)

Арбатское вдохновение, или воспоминания о детстве (Стихотворение)

Упрямо я твержу с давнишних пор
Меня воспитывал арбатский двор
Все в нем, от подлого до золотого
А если иногда я кружева
Накручиваю на свои слова
То это от любви. Что в том дурного?
На фоне непросохшего белья
Руины человечьего жилья
Крутые плечи дворника Алима
В Дорогомилово из тьмы Кремля
Усы прокуренные шевеля
Мой соплеменник пролетает мимо
Он маленький, немытый и рябой
И выглядит растерянным и пьющим
Но суть его - пространство и разбой
В кровавой драке прошлого с грядущим
Его клевреты топчутся в крови
Так где же почва для твоей любви?
Вы спросите с сомненьем, вам присущим
Что мне сказать? Я только лишь пророс
Еще далече до военных гроз
Еще загадкой манит подворотня
Еще я жизнь сверяю по двору
И не подозреваю, что умру
Как в том не сомневаюсь я сегодня
Что мне сказать? Еще люблю свой двор
Его убогость и его простор
И аромат грошового обеда
И льну душой к заветному Кремлю
И усача кремлевского люблю
И самого себя люблю за это
Он там сидит, изогнутый в дугу
И глину разминает на кругу
И проволочку тянет для основы
Он лепит, обстоятелен и тих
Меня, надежды, сверстников моих
Отечество... И мы на все готовы
Что мне сказать? На все готов я был
Мой страшный век меня почти добил
Но речь не обо мне - она о сыне
И этот век не менее жесток
А между тем насмешлив мой сынок
Его не облапошить на мякине
Еще пока он, правда, хил и слаб
Но он страдалец, а не гордый раб
Небезопасен и небезоружен
А глина ведь не вечный матерьял
И то, что я когда-то потерял
Он под стеной кремлевской обнаружил

Arbat Inspiration, or Memories of Childhood (Poem)

I firmly assert since long ago
I was raised by the Arbat courtyard
Everything in it, from the vile to the golden
And if at times I lace
My words with lace
It's from love. What's wrong with that?
Against the backdrop of damp laundry
Ruins of human dwellings
The broad shoulders of the janitor Alim
In Dorogomilovo from the darkness of the Kremlin
Twitching his smoked mustache
My fellow tribesman flies by
He is small, unwashed, and pockmarked
And looks lost and drunk
But his essence is space and robbery
In the bloody duel of the past with the future
His henchmen trample in blood
So where is the ground for your love?
You will ask with your inherent doubt
What can I say? I only sprouted
The war storms are still far away
The alley still beckons with mystery
I still measure life by the courtyard
And do not suspect that I will die
As I do not doubt today
That I still love my courtyard
Its wretchedness and its expanse
And the aroma of a cheap dinner
And I cling with my soul to the cherished Kremlin
And I love the Kremlin's mustachioed man
And I love myself for it
He sits there, bent into an arc
And kneads clay on a circle
And draws wire for the base
He molds, deliberate and quiet
Me, hope, my peers
The Fatherland... And we are ready for anything
What can I say? I was ready for anything
My terrible century almost finished me off
But this is not about me - it's about my son
And this century is no less cruel
Meanwhile, my son is mocking
He cannot be fooled with chaff
He is still, admittedly, weak and feeble
But he is a sufferer, not a proud slave
He is dangerous and armed
And clay is not an eternal material
And that which I once lost
He found under the Kremlin wall