Памятник - Владимир Высоцкий перевод на английский

Памятник

Я при жизни был рослым и стройным
Не боялся ни слова, ни пули
И в обычные рамки не лез
Но с тех пор, как считаюсь покойным
Охромили меня и согнули
К пьедесталу прибив "Ахиллес"

Не стряхнуть мне гранитного мяса
И не вытащить из постамента
Ахиллесову эту пяту
И железные ребра каркаса
Мертво схвачены слоем цемента
Только судороги по хребту

Я хвалился косою саженью
Нате, смерьте!
Я не знал, что подвергнусь суженью
После смерти
Но в привычные рамки я всажен
На спор вбили
А косую неровную сажень
Распрямили

И с меня, когда взял я да умер
Живо маску посмертную сняли
Расторопные члены семьи
И не знаю, кто их надоумил
Только с гипса вчистую стесали
Азиатские скулы мои

Мне такое не мнилось, не снилось
И считал я, что мне не грозило
Оказаться всех мертвых мертвей
Но поверхность на слепке лоснилась
И могильною скукой сквозило
Из беззубой улыбки моей

Я при жизни не клал тем, кто хищный
В пасти палец
Подойти ко мне с меркой обычной
Опасались
Но по снятии маски посмертной
Тут же в ванной
Гробовщик подошел ко мне с меркой
Деревянной

А потом, по прошествии года
Как венец моего исправленья
Крепко сбитый литой монумент
При огромном скоплении народа
Открывали под бодрое пенье
Под мое - с намагниченных лент

Тишина надо мной раскололась
Из динамиков хлынули звуки
С крыш ударил направленный свет
Мой отчаяньем сорванный голос
Современные средства науки
Превратили в приятный фальцет

Я немел, в покрывало упрятан
Все там будем!
Я орал в то же время кастратом
В уши людям
Саван сдернули - как я обужен
Нате, смерьте!
Неужели такой я вам нужен
После смерти?!

Командора шаги злы и гулки
Я решил: как во времени оном
Не пройтись ли, по плитам звеня?
И шарахнулись толпы в проулки
Когда вырвал я ногу со стоном
И осыпались камни с меня

Накренился я - гол, безобразен
Но и падая - вылез из кожи
Дотянулся железной клюкой
И, когда уже грохнулся наземь
Из разодранных рупоров все же
Прохрипел я: "Похоже, живой!"

И паденье меня не согнуло
Не сломало
И торчат мои острые скулы
Из металла!
Не сумел я, как было угодно
Шито-крыто
Я, напротив,- ушел всенародно
Из гранита

The Monument

In life, I was tall and quite slender,
Feared neither bullets nor spoken word's sting.
I never fit in with the usual trends,
But since I've been labeled as deceased, my dear,
They've crippled and bent me, it seems,
Nailed to a pedestal, an "Achilles" of dreams.

I can't shake off this granite embrace,
Nor pull out from this monument's base,
This Achilles' heel, a cursed plight.
The iron ribs of this skeletal frame,
Are gripped by cement, an unyielding claim,
Only spasms run down my spine, day and night.

I boasted of a stature, uneven and bold,
Go on, measure it, if you're so inclined!
I never knew I'd shrink and grow old,
After death, my form redefined.
But now I'm forced into a conventional mold,
Hammered in, as if in a bet,
My uneven, my skewed silhouette,
Straightened out, a story to be told.

And when I died, you know, it was quite a scene,
My death mask was swiftly removed, it's true,
By the efficient members of my kin.
And I don't know who gave them the clue,
But from the plaster, they cleanly thinned,
My Asian cheekbones, through and through.

I never imagined, never dreamt in the least,
That such a fate would ever befall,
To be the deadest of all the deceased.
But the surface of the cast gleamed, a beast,
And an air of grave boredom increased,
From my toothless smile, now released.

In life, I never yielded, I never gave in,
To those with predatory ways,
They feared to approach with their measuring din,
In those wild and daring days.
But with the removal of my deathly skin,
Right there in the bathroom's hum,
The undertaker came with his measuring thumb,
With a ruler of wood, a sorrowful sin.

And then, as a year passed by,
Like the crown of my transformation's art,
A sturdy, cast monument, reaching high,
With a massive crowd taking part,
They unveiled it with cheerful, buoyant cry,
To my voice, from magnetized tapes, a start.

Silence above me shattered and broke,
Sounds from the loudspeakers did flow,
From rooftops, spotlights awoke.
My voice, torn by despair, did grow,
Modern science, a cruel joke,
Turned it into a pleasant falsetto.

I was speechless, hidden in a veil's embrace,
We all end up there, it's true!
I screamed like a castrato, a disgrace,
Into the ears of the listening crew.
The shroud was pulled back, revealing my face,
Go on, measure me, see what they do!
Do you really need me like this, anew,
After death, in this granite space?

The Commander's steps, angry and loud,
I decided, as in times of old,
Why not walk, clanging, proud?
And the crowds scattered, losing their hold,
As I tore out my leg, groaning, bold,
And stones from my form, they were sold.

I tilted, naked, a sight of despair,
But falling, I shed my stony skin,
Reached out with an iron cane, a dare,
And as I crashed to the ground, within,
From the ripped loudspeakers, a raspy prayer,
I croaked, "Looks like I'm alive again!"

And the fall couldn't bend me low,
Couldn't break my spirit's hold,
My sharp cheekbones still show,
From this metal, strong and bold!
I couldn't stay as they wished, you know,
Hidden, silent, and cold,
Instead, I left in a way that's told,
From granite, my story will unfold.