612 - Дельфин перевод на английский

612

В город вошло утро Танцующим ребенком в тишине.
И стало видно как было трудно Вчера тебе и мне
Вернуться домой по знакомым улицам, Через безнаказанное хамство б
езликой толпы,
Через город, полностью отданный курицам,
Все еще бегающим без головы.
На тротуарах – кровь, битые стекла,
Утро кашляет черным дымом сгоревших автомобилей.
Солнце – вываренная свекла,
Встает над городом, в котором меня
убили.
Падает на пол спичка, выгоревшей
головкой серы.
Теперь плакать – твоя привычка,
Ёбаная сука, революционеры.
Песня была все та же – Свобода и справедливость.
Ублюдков многоэтажек
В сто тысяч толпа набилась.
Но только никто из них
Для свободы той самой годен.
А я, на ножах повиснув тупых, теперь абсолютно свободен.
Люди, расколотые на куски,
Люди, распоротые на части,
Друг другу проламывают виски
И разрывают друг другу пасти.
Утро разбежалось по школам, детским садам,
И вот уже день упал на колени,
Но вряд счастлив стал тот, кто ночью был там.
Проснувшись в обломках пьянства безудержной лени,
Они никогда ничего не поймут,
Витрины их глаз заколочены кусками сантиметровой фанеры.
А я буду рядом, останусь тут
Жаждою пуль, заряженных в спящие револьверы.

612

The morning entered the city like a dancing child in the silence.
And it became clear how hard it was for you and me yesterday
To return home through familiar streets, through the unpunished rudeness of the f
aceless crowd,
Through the city, completely surrendered to the chickens,
Still running around headless.
Blood and broken glass on the sidewalks,
The morning coughs with the black smoke of burned cars.
The sun – a boiled beetroot,
Rises above the city where I was
killed.
A match falls to the floor, its head burned out with
gray.
Now crying is your habit,
Fucking bitch, revolutionaries.
The song was still the same – freedom and justice.
A crowd of high-rise bastards
Gathered in a hundred thousand.
But none of them
Is fit for that very freedom.
And I, hanging on blunt knives, am now absolutely free.
People, split into pieces,
People, ripped apart,
Smash each other's temples
And tear each other's jaws apart.
Morning scattered through schools and kindergartens,
And now the day has fallen to its knees,
But hardly anyone who was there at night became happy.
Waking up in the wreckage of drunken unrestrained laziness,
They will never understand anything,
The windows of their eyes are boarded up with pieces of centimeter-thick plywood.
And I will be there, I will stay here
With a thirst for bullets loaded in sleeping revolvers.