Эти реки (Live) - Наутилус Помпилиус перевод на английский

Эти реки (Live)

Васька-Кривой зарезал трех рыбаков
Отточенным обрезком штыря.
Вывернул карманы и набрал серебром,
Без малого, четыре рубля.
Вытряхнул рюкзак и нашел в рюкзаке
Полбутылки дрянного вина.
Выпил вино и уснул на песке,
Стала красной речная волна.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Ваську-Кривого повязали во сне
И отправили в город на суд.
Жарко нынче судейским, они, не таясь,
Квас холодный стаканами пьют.
А над ними засиженный мухами герб,
Страшный герб из литого свинца.
А на нем кровью пахаря залитый серп
И молот в крови кузнеца.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Ваську-Кривого, разбудив на заре,
Без заправки ведут в коридор.
Глухой коридор и чубатый кирпич,
И кафелем выложен пол.
Божья мамочка билась у входа в тюрьму
О железную дверь головой.
Но с кафельной плитки Васькину кровь
Смыл водою из шлангов конвой.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.
Эти реки текут в никуда,
Текут никуда не впадая.

These Rivers (Live)

Crooked Vaska stabbed three fishermen,
With a sharpened piece of rebar.
He turned their pockets inside out and gathered silver,
Almost four rubles, not far.
He shook out a backpack and found within,
Half a bottle of wretched wine.
He drank the wine and fell asleep on the sand,
The river wave turned red like wine.
These rivers flow to nowhere,
They flow to nowhere, never joining the sea.
These rivers flow to nowhere,
They flow to nowhere, never joining the sea.
Crooked Vaska was apprehended in his sleep,
And sent to the city for trial.
It's hot for the judges these days, they don't hide,
Drinking cold kvass from glasses with a smile.
And above them, a fly-specked coat of arms,
A fearsome emblem of cast lead.
And on it, a sickle drenched in the plowman's blood,
And a hammer bathed in the blacksmith's red.
These rivers flow to nowhere,
They flow to nowhere, never joining the sea.
These rivers flow to nowhere,
They flow to nowhere, never joining the sea.
Crooked Vaska, awakened at dawn,
Is led down the corridor, no reprieve.
A deaf corridor and crested brick,
And the floor is laid with cold tile beneath.
The Mother of God beat against the prison door,
With her head against the iron, a plea for relief.
But from the tile floor, Vaska's blood,
Washed away with water by the guards, cold and brief.
These rivers flow to nowhere,
They flow to nowhere, never joining the sea.
These rivers flow to nowhere,
They flow to nowhere, never joining the sea.