Lääketieteen opiskelijan epätoivo - La Paloma - Vesa-Matti Loiri (Jean-Pierre Kusela) translation in Russian

Lääketieteen opiskelijan epätoivo - La Paloma

I-i-ihanat sävelmät, jotka
Agordinomaisena tulevat levysoittimestanne
Johtuvat levystä jonka olette laittaneet pyörimään
Joka sisältää kauniin lauluni
Merten di Verten
Jonka olen suomentanut Lääketieteen opiskelijan epätoivoksi
Se kertoo nuoresta pojasta
Joka opiskelee pyyteettömästi lääke- lääkäriks
Ja kuinka hän aamulla herää onnellisena
Ja kuinka päivä siitä sitten yhtäkkiä mustenee
Hänestä johtumattomista syistä
Puppe, är du färdig? Ja

Kun eräänä aamuna nousin petistäin
Oikein päin
Ja tuntui, että muutenkin elämä hymyää
Kun aloin mä sonnustautua pyjamasta ulos
Mä katsahdin
Taivoonkannen peitti ihana auermaa
Kevät saa, kevät saa
Mikä onkaan niin ihanaa
Kun pitkän talven ja rospuuton jälkeen
Kevät saa
Edellisenä iltana olin jo onnesta mykkä
Joka on harvinaista
Kun muistin että tänään, torstaina, pääsen leikkaamaan
Edesmenneitä, hieman jo kylmenneitä roppia
Patologian laitokselle
Koska Koistinen olisi poissa kuumeilun takia
No - ihanasti siinä sitten hölkkäsin laitokselle
Kruununhakaan päin
Ja avasin oven ja otin narikasta valkoisen leikkuutakkini
Sekä kumiessuni
Joka suojaa mun yhdistelmäpukuani
Sekä ravattia
Joka meillä lääketieteen opiskelijoilla on pakollinen
Sitten mä vedin myös tärkeän yksityiskohdan kumpaankin kätöseen
Nimittäin kumihansikkaat mossautin sormiini
Se on luonnollista ja tärkeetä koska se on hygieniaa
Ilman näitä hanskoja voi
Saada silsan tai AIDS:in
Mitä tahansa tarttuvaa onkin
Kun alat avaamaan
No - vahtimestari Huttunen Hölkkä toi minulle kärryillänsä
Yhden edesmenneen
Jo hieman mustanpuhuvan kolkytvuotisen tumman miehen
Ja sanoi, että "Leikkaapa siitä
Jos ei muuta tekemistä"
Hän aina vitsailee
Meidän lemmikkimme, tämä vahtimestari
Huttunen Hulkko
Ja aloin valita veistä
Joka otin sen rautavitosen
Me nimittäin vedämme aina ylhäältä hiusvarrosta tuonne
Alas miehustaan asti
Ja sitten sukellamme vatsallen
No siinä muitta mutkitta kahmasin suoliston pernan ja maksat
Munuaisetkin
Ja asetin ne siihen viereeni
Semmoselle kumiselle pressullen
Ettei roiskuisi siitä turhaan siivoojien riesaksi lattialle
Koska heitäkin me ajattelemme
Me olemme humanisteja
Me lääketieteen opiskelijat kaikki tyyni
No kaikki oli hyvin
Ja aloin katsomaan että oisko kuolinsyy siellä
Siis hällä mahassaan - ei ollu siellä
Kaikki oli ihanasti, kun yhtäkkiä tuli

Tuskan aalto
Ylitseni löi
Sammumaton
Se oli hirveetä
Koska edessäni makasi tuttavani
Erkki Merten di Verten
Ja hän oli mulle velkaa
Se oli myöhäistä havahtaa, ei voinu asialle enää mitään
Hän oli velkaa, satasen
Ah

Отчаяние студента-медика - La Paloma

Пр-прекрасные мелодии, которые
словно из музыкальной шкатулки Агордино доносятся из твоего проигрывателя,
звучат с пластинки, которую ты поставила,
на которой есть моя прекрасная песня
Merten di Verten,
которую я перевел как «Отчаяние студента-медика».
Она рассказывает о юноше,
который самоотверженно учится на врача-врача
и как он просыпается утром счастливым,
а потом день неожиданно чернеет
по независящим от него причинам.
Куколка, ты готова? Да.

Как-то утром я встал с постели
с той ноги,
и казалось, что и жизнь улыбается,
когда я начал вылезать из пижамы,
я взглянул,
небо было затянуто чудесной лазурью.
Весна, весна,
что может быть прекраснее,
когда после долгой зимы и распутицы
приходит весна.
Прошлым вечером я чуть не онемел от счастья,
что со мной бывает нечасто,
когда вспомнил, что сегодня, в четверг, я буду препарировать
покойников, уже слегка охладевших,
в патологоанатомическом отделении,
потому что Койстинен будет отсутствовать из-за простуды.
Ну, вот я радостно плетусь в отделение,
в сторону Круунунхака,
открываю дверь и беру с вешалки свой белый халат
и резиновые сапоги,
которые защищают мой комбинезон,
и фартук,
который у нас, студентов-медиков, обязателен.
Потом я надел еще одну важную деталь на каждую руку —
натянул на пальцы резиновые перчатки.
Это естественно и важно, ведь это гигиена.
Без этих перчаток можно
подхватить сифилис или СПИД,
да что угодно заразное,
когда начинаешь вскрывать.
Ну вот, санитар Хуттунен на своей тележке привез мне
одного покойничка —
уже почерневшего тридцатилетнего смуглого мужчину —
и сказал: «Порежь-ка его,
раз делать нечего».
Он всегда шутит,
наш любимчик, этот санитар,
Хуттунен-Дурачок.
И я начал выбирать скальпель,
взял тот, что побольше,
мы ведь всегда режем сверху от линии волос вот сюда,
вниз до живота,
а потом ныряем во чрево.
Ну и без лишних слов я вытащил кишечник, селезенку, печень,
почки тоже,
и положил их рядом с собой
на такую резиновую клеенку,
чтобы не запачкать пол и не создавать лишней работы уборщицам,
ведь мы и о них думаем,
мы, гуманисты,
мы, студенты-медики, все такие.
Ну, все было хорошо,
и я начал смотреть, в чем же причина смерти,
то есть у него в животе, но там ее не было.
Все было просто замечательно, как вдруг меня накрыла

волна ужаса,
неугасимая,
это было ужасно,
потому что передо мной лежал мой знакомый,
Эркки Мертен ди Вертен,
и он был должен мне денег.
Поздно было что-либо предпринимать, ничего уже нельзя было сделать.
Он был должен мне сотню.
Ах.
Ах.