Текст и перевод песни Jacek Kaczmarski feat. Przemyslaw Gintrowski & Zbigniew Łapiński - Marcin Luter

Marcin Luter

W zamku Warburg, na stromym urwisku
(Te niemieckie przepaście i szczyty)
Wbrew mej woli, a gwoli ucisku
Wyniesiony pod boskie błękity
Pismo Święte z wszechwładnej łaciny
Na swój własny język przekładam:
Ożywaja po wiekach, dawne cuda i czyny,
Matką Ewa znów, Ojcem znów - Adam.

Bliźnim jest mi tragiczny Abraham
Gdy poświęcić ma syna w ofierze;
Widzę ogień na Sodomy dachach,
Gdzie zwęglają się grzeszni w niewierze.
Bezmiar winy i kary surowość
Brzmią prwadziwie w mym szorstkim języku.
Na początku jest słowo,
I okrutnie brzmi słowo,
Ale spójrz wokół siebie, krytyku!

Grzechy Rzym za gotówkę odpuszcza,
Lecz w wojennej się nurza rozkoszy.
Papież w zbroi, w ubóstwie tkwi tłuszcza,
Z której groszy katedry się wznosi.
W nawach katedr transakcje wszeteczne,
Ksiądz spowiednik rozgrzesza za bilon.
Tak jest, było i będzie,
Zło i dobro jest wieczne,
Lecz nie może być wieczny Babilon.

Z tym więc walczę ja, mnich Augustianin,
Moralności teolog - to przytyk,
Bo w stolicy wołają - poganin!
Reformator, heretyk, polityk!
Tak, papieską ja bullę spaliłem,
Lecz szukajcie miast, które on spalił!
Ja na wrotach kościelnych tezy swoje przybiłem,
On mnie wyklął, a mnisi śpiewali.

Słowa palą, więc pali się słowa:
Nikt o treści popiołów nie pyta.
Ale moja ze Stwórcą rozmowa
Jak Syn Jego - do drzewa przybita!
Niech się gorszy prałacia elita,
Niech się w mękach świat tworzy od nowa!
Lecz niech czyta, kto umie,
niech nauczy się czytać!
Niech powraca - do Słowa!

Мартин Лютер

В замке Варбург, на крутом обрыве,
(Эти немецкие пропасти и вершины)
Против воли, но во имя угнетенных,
Вознесённый под божественные небеса,
Писание Святое со всевластной латыни
На свой родной язык перевожу я:
Оживают сквозь века, бывшие чудеса и деяния,
Матерью Ева вновь, Отцом вновь - Адам.

Близок мне трагический Авраам,
Когда должен был сына принести в жертву;
Вижу огонь на крышах Содома,
Где обращаются в пепел грешники в неверии.
Безмерность вины и суровость кары
Звучат правдиво на моём грубом языке.
В начале было слово,
И жестоко звучит слово,
Но взгляни вокруг себя, критик!

Грехи Рим за деньги отпускает,
Но в военной утопает в наслаждении.
Папа в доспехах, в нищете толпа,
Из чьих грошей возводятся соборы.
В нефах соборов сделки постыдные,
Священник-исповедник отпускает грехи за монету.
Так есть, было и будет,
Зло и добро вечны,
Но не может быть вечным Вавилон.

С этим борюсь я, монах Августинец,
Морали, теолог - это упрёк,
Ведь в столице кричат - язычник!
Реформатор, еретик, политик!
Да, папскую буллу я сжёг,
Но поищите города, которые он сжёг!
Я на дверях церковных тезисы свои прибил,
Он меня проклял, а монахи пели.

Слова жгут, поэтому горят слова:
Никто о содержании пепла не спрашивает.
Но мой разговор с Творцом
Как Сын Его - к дереву прибит!
Пусть возмущается прелатская элита,
Пусть в муках мир творится заново!
Но пусть читает, кто умеет,
Пусть научится читать!
Пусть возвращается - к Слову!