Lyrics and translation Seeming - Everything Could Change

Everything Could Change

Can I kill the lights and shut off the energy?
'Cause the world is my windmill
It's my enemy
Can I kill the voice that babbles me to sleep
Warning me that this process never ends?
I'll be talking when I am dead and soil
And the sound will remain when I carbonize to oil

It's the ecstasy of flying
Miles above the hungry war
It's the fear of concentration
Pulling me away once more
It's the reason that I'm lying to you
Why I can't sit still
It's the vaguest implication
Joining this world to my will

And I don't think I can make this stop
Though everything could change in the world up top
Behind my skin blares a spoken song
Though everything could change, it will echo on and on

I'm a radio tuned to white noise in between
What was hissing in the foreground is now a backdrop screen
And should a river emerge within this cloudy stream
Would it trickle a message that I trust?
Can I know that a soothing word's not just
The beginning of more grey noise to fill the dream?

There's uncertainty with every face
I think I've seen before
There's an endless second guessing
What's behind my bedroom door?
There's no doubt that every blade of grass
Feels urgency to speak
There is no writing on the wall
In braille through foothills of concrete

And I don't think I can make this stop
Though everything could change in the world up top
Behind my skin blares a spoken song
Though everything could change, it will echo on and on

I'm no hallucination
Watch out, your vision lies
For every Coelacanth reborn
Nine hundred oceans die
I know the truth is waiting
Somewhere behind the eyes
Narrates beyond the story's end
Books locked from the inside

And I don't think I can make this stop
Though everything could change in the world up top
Behind my skin blares a spoken song
Though everything could change, it will echo on and on

And I don't think I can make this stop
Though everything could change in the world up top
Behind my skin blares a spoken song
Though everything could change, it will echo on and on

(I'm no hallucination
Watch out, your vision lies
For every Coelacanth reborn
Nine hundred oceans die
I know the truth is waiting
Somewhere behind the eyes
Narrates beyond the story's end
Books locked from the inside)

I don't think I can make this stop
Though everything could change in the world up top
Behind my skin blares a spoken song
Though everything could change, it will echo on and on

(Dream never in a dream. You are all I need
Your window wide, your soul outside, thrown fast and run far
You're not alone, you're higher flown than boys with one heart
Stare at the sun, I'm everyone, I'm bone and feather
I float above the borders of now and forever.)

Всё может измениться

Можно мне выключить свет и отключить энергию?
Ведь этот мир — моя ветряная мельница,
Мой враг.
Можно мне заглушить голос, что бормочет мне, усыпляя,
Предупреждая, что этот процесс никогда не закончится?
Я буду говорить, даже когда стану прахом и землёй,
И звук останется, когда я превращусь в нефть.

Это экстаз полёта,
За мили от голодной войны.
Это страх сосредоточения,
Вновь уносящий меня прочь.
Вот почему я лгу тебе,
Почему не могу сидеть спокойно.
Это самый смутный намёк,
Подчиняющий этот мир моей воле.

И я не думаю, что смогу это остановить,
Хотя всё может измениться в мире наверху.
Под моей кожей звучит произносимая песня,
И хотя всё может измениться, она будет звучать вечно.

Я — радио, настроенное на белый шум между,
То, что шипело на переднем плане, теперь — фон экрана.
И если в этом мутном потоке возникнет река,
Прошепчет ли она послание, которому я поверю?
Могу ли я знать, что утешительное слово — это не просто
Начало ещё большего серого шума, заполняющего сон?

В каждом лице есть неуверенность,
Которое, кажется, я видел раньше.
Есть бесконечная вторая догадка,
Что за моей спальней?
Нет сомнений, что каждая травинка
Стремится говорить.
Нет надписи на стене,
Выдавленной шрифтом Брайля на предгорьях бетона.

И я не думаю, что смогу это остановить,
Хотя всё может измениться в мире наверху.
Под моей кожей звучит произносимая песня,
И хотя всё может измениться, она будет звучать вечно.

Я не галлюцинация,
Берегись, твоё зрение лжёт.
За каждую возрождённую латимерию
Умирают девятьсот океанов.
Я знаю, что правда ждёт
Где-то за глазами,
Повествует за пределами конца истории,
Книги, запертые изнутри.

И я не думаю, что смогу это остановить,
Хотя всё может измениться в мире наверху.
Под моей кожей звучит произносимая песня,
И хотя всё может измениться, она будет звучать вечно.

И я не думаю, что смогу это остановить,
Хотя всё может измениться в мире наверху.
Под моей кожей звучит произносимая песня,
И хотя всё может измениться, она будет звучать вечно.

(Я не галлюцинация,
Берегись, твоё зрение лжёт.
За каждую возрождённую латимерию
Умирают девятьсот океанов.
Я знаю, что правда ждёт
Где-то за глазами,
Повествует за пределами конца истории,
Книги, запертые изнутри.)

Я не думаю, что смогу это остановить,
Хотя всё может измениться в мире наверху.
Под моей кожей звучит произносимая песня,
И хотя всё может измениться, она будет звучать вечно.

(Никогда не спи в сновидении. Ты — всё, что мне нужно.
Твоё окно распахнуто, твоя душа снаружи, брошена быстро и бежит далеко.
Ты не одна, ты паришь выше, чем мальчики с одним сердцем.
Смотри на солнце, я — все, я — кость и перо.
Я парю над границами сейчас и навсегда.)