Giotto da Bondone (prosa) - Giorgio Gaber Übersetzung ins Russische

Giotto da Bondone (prosa)

L′uomo capisce tutto, tranne le cose perfettamente semplici
In un paesino della Toscana del Dugento
Zona purissima agricola e pastorizia, nacque un bambino di nome Giotto da Bondone
Il fatto che da grandicello se la facesse con le pecore non turbò molto
Perché era un ragazzo strano
Il sesso dei grandi pittori rimane sempre per noi un fatto molto misterioso
Anche se fanno un originale televisivo, appena c'è una situazione interessante, non so
Giotto che accarezza la pecora con lo sguardo giusto
Insomma sul più bello
Arriva un attore con cravatta e occhiali che non c′entra niente, gli strappa la pecora di mano
E legge un foglio dagli studi di via Teulada
Peccato
Volevamo conoscere Giotto, e invece ci tocca inventare
A me piace immaginarlo intelligentissimo
Come noi, sì, sì lo vedo, lo vedo che disegna sui sassi, con le matite colorate Giotto
Il megalomane!
E pensa, non è vero che non pensa a niente, pensa
Pensa per esempio alla possibilità di fare un cielo diverso da come lo dipingevano prima
Rinnovare tutto, e come tutti sanno
Queste cose si possono fare soltanto elaborando con la logica e il ragionamento
Per sviluppare la sua intelligenza Giotto si esercita a lungo nel gioco degli scacchi
Legge l'Espresso
Ora che il formato è piccolo gli torna anche meglio guardare le pecore
Si abbona a Panorama
Si tiene in continuo contatto con Umberto Eco, segretario della Biennale di Bondone
Il cielo, si sa, nei quadri di allora è sempre dipinto d'oro, oro zecchino, implacabile e fisso
A Giotto non sembrava tanto giusto, e qui comincia il suo tormento
Studia la duttilità dell′oro per modificarla, per portarla avanti, poi tenta un cielo
E gli viene tutto d′oro
Studia la chimica, le stratificazioni
Oro un po' più chiaro, oro un po′ più scuro, ma sempre oro
Capisce che la chimica non può risolvere il suo problema
Si occupa di filosofia, e siccome è intelligente diventa materialista
Soltanto un cambiamento strutturale avrebbe potuto far cambiare il cielo
Ragiona per giorni e giorni, non si può dire che non sia tenace
Si sente abbastanza preparato per affrontarlo, poi ne dipinge uno... enorme!
PAAH! Tutto d'oro
E′ in preda ad una crisi di nervi,
Soffre terribilmente di insonnia
E per addormentarsi conta le pecore, ma non gli basta, si alza di scatto e parte per Milano
Giotto era un grande viaggiatore, sì, un viaggiatore di cultura
Le pecore le vedeva solo negli intervalli, come noi
Milano, Bologna, Copenaghen, partecipa al primo convegno internazionale di semiotica
Poi psicanalisi e politica, ormai la necessità di fare un cielo diverso è diventato un fatto collettivo
Si mette al lavoro con gli altri, e pensa, pensa, tutti insieme elaborano il linguaggio nuovo
Per un cielo, per un cielo tutto d'oro! Basta, basta
È furibondo, litiga con tutti, fa un gran casino, manda a fanculo Giorgio Bocca, Pasolini, Lacan, tutti
Esce incazzato sbattendo la porta
Si sente più leggero
Pensa anche di non andar più dallo psichiatra
E qui ha un′intuizione strana, che stravolge anche la mia interpretazione di Giotto intelligente
Decide di farsi curare da un veterinario, così, come un animale
Poi, gli casca l'occhio sul cielo e fa: Boh
A me mi sembra azzurro
Maremma maiala il cielo è azzurro
No, no, il cielo è d'oro, è sempre stato d′oro, che sciocchezza, è d′oro, il cielo
Lo dipinge d'azzurro, il bestione ignorante, e tutti: Eeeehh
E anche Umberto Eco, che è cieco ma intelligente: Vuoi vedere che è azzurro davvero?
Bastava guardare
Ho capito
Ho capito che non c′è niente da capire

Джотто ди Бондоне (проза)

Человек понимает всё, кроме совершенно простых вещей, дорогая.
В одной тосканской деревушке в тринадцатом веке,
В чистейшей сельскохозяйственной и пастушьей местности, родился мальчик по имени Джотто ди Бондоне.
Тот факт, что подросши, он забавлялся с овцами, никого особо не смущал,
Потому что он был странным мальчиком.
Сексуальная жизнь великих художников всегда остаётся для нас загадкой, не правда ли?
Даже если снимают фильм, как только доходит до интересного момента, не знаю...
Джотто ласкает овечку с правильным взглядом,
И вот, на самом интересном месте,
Появляется актёр в галстуке и очках, который совершенно не к месту, вырывает у него овцу из рук
И читает листок из студии на улице Теулада.
Жаль.
Мы хотели узнать Джотто, а вместо этого нам приходится выдумывать.
Мне нравится представлять его невероятно умным.
Как мы с тобой, да, да, я вижу, я вижу, как он рисует на камнях цветными карандашами, Джотто.
Мегаломан!
И он думает, неправда, что он ни о чем не думает, он думает.
Думает, например, о возможности изобразить небо иначе, чем это делали раньше.
Обновить всё, и как все знают,
Такие вещи можно сделать, только используя логику и рассуждения.
Чтобы развить свой интеллект, Джотто долго упражняется в игре в шахматы.
Читает "L'Espresso".
Теперь, когда формат маленький, ему ещё удобнее наблюдать за овцами.
Подписывается на "Panorama".
Поддерживает постоянную связь с Умберто Эко, секретарём Венецианской биеннале в Бондоне.
Небо, как известно, на картинах того времени всегда изображалось золотым, чистым золотом, незыблемым и постоянным.
Джотто это казалось не совсем правильным, и вот тут начинаются его муки.
Он изучает пластичность золота, чтобы изменить её, чтобы продвинуть её вперёд, затем пробует изобразить небо,
И у него получается всё золотое.
Изучает химию, наслоения.
Золото чуть светлее, золото чуть темнее, но всё равно золото.
Понимает, что химия не может решить его проблему.
Занимается философией, и поскольку он умён, становится материалистом.
Только структурное изменение могло бы изменить небо.
Размышляет дни напролёт, нельзя сказать, что он не упорный.
Чувствует себя достаточно подготовленным, чтобы справиться с этим, затем рисует одно... огромное!
БАХ! Всё золотое.
Он в состоянии нервного срыва,
Страшно мучается бессонницей.
И чтобы заснуть, считает овец, но ему этого мало, он вскакивает и уезжает в Милан.
Джотто был великим путешественником, да, путешественником по культуре.
Овец он видел только в перерывах, как и мы.
Милан, Болонья, Копенгаген, участвует в первом международном конгрессе по семиотике.
Затем психоанализ и политика, теперь необходимость изобразить небо по-другому стала коллективной задачей.
Он берётся за работу вместе с другими, и думает, думает, все вместе разрабатывают новый язык.
Для неба, для неба, полностью золотого! Хватит, хватит!
Он в ярости, ругается со всеми, устраивает большой скандал, посылает к чёрту Джорджо Бокка, Пазолини, Лакана, всех.
Выходит, хлопнув дверью, в бешенстве.
Чувствует себя легче.
Думает даже больше не ходить к психиатру.
И тут у него возникает странная идея, которая переворачивает даже моё представление об умном Джотто.
Он решает лечиться у ветеринара, вот так, как животное.
Потом его взгляд падает на небо, и он говорит: "Хм".
Мне кажется, оно голубое.
Чёрт побери, небо голубое!
Нет, нет, небо золотое, оно всегда было золотым, что за глупость, оно золотое, небо.
Он рисует его голубым, этот невежественный болван, и все: "Ээээ".
И даже Умберто Эко, который слепой, но умный: "А вдруг оно действительно голубое?"
Надо было просто посмотреть.
Я понял.
Я понял, что понимать нечего, милая.